— Значит, мне предстоит с ними встретиться?

— О да, эта встреча неизбежна. — Он улыбнулся мне, и на этот раз его улыбка показалась мне более искренней. — Не робейте. Но будьте готовы к тому, что Кора скорей всего постарается вам нагрубить, а Фрэнк будет бестактным — слегка. Что касается Рюбена, то он вряд ли сумеет приехать.

Я не знал, кто такой Рюбен. И решил, что это еще один родственник.

Я подошел к дверям и распахнул их.

— Выходи, Элли, — позвал я. — Допрос окончен. Она вошла в комнату, перевела взгляд с Липпинкота на меня, потом подошла к нему и поцеловала.

— Милый дядя Эндрю, — сказала она, — я вижу, вы не очень мучили моего мужа.

— Видишь ли, моя дорогая, если бы я стал очень мучить твоего мужа, ты, вероятно, перестала бы ко мне обращаться, не так ли? А сейчас я сохранил за собой право время от времени давать тебе полезные советы. Вы ведь оба еще очень молоды.

— Ладно, — согласилась Элли, — будем вас терпеливо слушать.

— А теперь, милочка, если позволишь, я побеседую с тобой.

— Моя очередь быть третьим лишним, — сказал я и прошел в спальню.

Я сделал вид, что захлопнул за собой двери, но на самом деле, очутившись в спальне, тотчас приоткрыл внутреннюю дверь. Меня воспитывали не так, как Элли, и поэтому я не мог не удовлетворить жгучего желания выяснить, насколько лицемерным было дружелюбие мистера Липпинкота. Но мои ожидания не оправдались. Он дал Элли два-три вполне разумных совета. Потом заговорил обо мне, сказав, что я нахожусь в трудном положении — бедный муж при богатой жене, и начал уговаривать ее подарить Грете определенную сумму денег. Она охотно согласилась, добавив, что и сама об этом подумывала. Кроме того, он предложил ей прибавить денег на содержание Коры Ван Стивизант.

— Разумеется, крайней необходимости в этом нет, — заметил он. — Она весьма недурно обеспечена, получая алименты от нескольких мужей. К тому же, как ты знаешь, у нее есть постоянный, хотя и небольшой доход от капиталов твоего деда.

— Тем не менее вы считаете, что я должна ей прибавить?

— Ты ничего никому не должна. Но если ты это сделаешь, она будет гораздо лояльнее по отношению к тебе. Я просто распоряжусь увеличить сумму ее дохода, причем ты вправе в любое время это распоряжение аннулировать. Если ты вдруг прознаешь, что она дурно отзывается о Майкле, о тебе или о ваших отношениях, ты всегда сможешь, лишить ее этих денег, и, памятуя об этом, она попридержит язык.

— Кора всегда меня недолюбливала, — согласилась Элли. — И я об этом знала. — И несколько смущенно добавила:

— Вам понравился Майкл, дядя Эндрю?

— По-моему, он весьма привлекательный молодой человек, — отозвался мистер Липпинкот. — И я понимаю, почему ты решила выйти за него замуж.

На большее я не смел и рассчитывать. Уж я-то знал, что я не из тех, кто может ему понравиться. Я тихонько прикрыл дверь, а через минуту-другую Элли пришла за мной.

Липпинкот уже уходил, когда в дверь постучали и вошел посыльный с телеграммой. Прочитав ее, Элли вскрикнула от радости.

— Это от Греты, — объяснила она. — Сегодня вечером она приезжает в Лондон и завтра навестит нас. — Она посмотрела на нас сияющим взглядом. — Правда, чудесно?

— Разумеется, моя дорогая, — сказал я.

— Конечно, — любезно добавил Липпинкот. Но наши с ним кислые физиономии свидетельствовали об обратном.

Глава 3

На следующее утро я отправился по магазинам и вернулся в отель гораздо позже, чем рассчитывал. Элли я застал в вестибюле, в компании высокой молодой блондинки. Это была Грета. Они болтали, перебивая друг друга.

Я не умею описывать людей, но сделаю попытку описать Грету. Начну с того, что она и в самом деле, как утверждала Элли, была очень красивая, в чем без большой охоты признался мистер Липпинкот, и весьма привлекательная. Что вовсе не одно и то же. Если про женщину говорят, что она привлекательная, это отнюдь не означает, что ею восхищаются. Мистер Липпинкот, насколько я понял, не питал к Грете нежных чувств. Тем не менее, когда Грета входила в вестибюль отеля или в ресторан, мужчины, как по команде, поворачивали головы. Это была женщина нордического типа с золотистыми волосами цвета спелой кукурузы, которые по моде того времени носила зачесанными высоко наверх, а не так, как любят носить у нас в Челси, когда волосы просто свисают прядями. И выглядела типичной шведкой или немкой с севера Германии. Если бы ей прицепить пару крыльев, она вполне могла сойти за валькирию [19] на костюмированном балу. Глаза у нее были ярко-голубые, а фигура обольстительная. Словом — женщина что надо!

Я подошел к ним и поздоровался, как мне показалось, вполне естественно и приветливо, хотя и испытывал некоторое смущение. Плохой из меня актер.

— А это наша Грета, Майк! — воскликнула Элли.

— Я догадался, — вежливо, но довольно сдержанно отозвался я и тут же поспешно добавил:

— Очень рад наконец-то познакомиться с вами, Грета.

— Если бы не Грета, мы бы не смогли пожениться, — сказала Элли. — Ты же знаешь.

— Ну уж что-нибудь, наверное, придумали бы, — все-таки рискнул возразить я.

— Сомневаюсь, особенно если бы мои родственники всем скопом навалились на нас. Они бы никогда этого не допустили. Скажи, Грета, они очень разозлились? — спросила Элли. — Ты мне об этом ни слова не написала.

— Ну зачем травмировать молодоженов во время медового месяца? — улыбнулась Грета.

— Но на тебя они очень сердились?

— А ты как думаешь? Но, смею тебя уверить, для меня это не было неожиданностью.

— Что же именно они сделали?

— То, что и следовало ожидать, — засмеялась Грета. — Прежде всего меня, конечно, уволили.

— Я так и думала. Но за что?! А в рекомендации они тебе, надеюсь, не отказали?

— Зря надеешься. С их точки зрения, я постыдно злоупотребила оказанным мне доверием. — И добавила:

— С удовольствием, между прочим.

— Но что ты сейчас делаешь?

— Поступаю на работу.

— В Нью-Йорке?