Вот как прошла моя первая встреча с Элли. На следующий день я в урочный час сидел в «Голубой собаке» и ждал Элли. Она пришла. Мы пили чай и беседовали. Мы и в этот раз не очень-то откровенничали о своей жизни, больше болтали о разных пустяках. Потом Элли, взглянув на часы, сказала, что ей пора, потому что ее поезд на Лондон отходит в семнадцать тридцать.
— А я думал, что у вас здесь машина, — сказал я. Она, чуть смутившись, призналась, что вчера говорила не про собственную машину. Но так и не объяснила, чья это была машина. Нами снова овладело чувство неловкости. Я подозвал официантку, расплатился за чай, а потом решился спросить напрямик:
— Я смогу еще.., смогу когда-нибудь снова вас увидеть?
Она в этот момент внимательно рассматривала скатерть.
— Я пробуду в Лондоне еще две недели, — сказала она, не поднимая глаз.
— Где и когда? — спросил я.
Мы договорились встретиться в «Риджентс-парк-отеле» через три дня. Стояла чудесная погода. Мы пообедали в ресторане на открытом воздухе, а затем прошли в сад королевы Марии, уселись там в шезлонги и принялись болтать. С этого дня наши разговоры стали более откровенными. Я рассказал ей, что получил неплохое образование, но карьеры не сделал. Рассказал, как бегал с одной работы на другую, рассказал, где и кем работал, не про все, конечно, и еще, что никак не мог на чем-либо остановиться, как мне все надоело и я искал, искал… Как ни странно, она слушала меня затаив дыхание.
— Совсем другая жизнь, — заметила она. — Как удивительно непохоже.
— Непохоже? На что?
— На мою жизнь.
— О, вы богаты! — решил пошутить я. — Бедная маленькая богачка.
— Да, — совершенно серьезно ответила она. — Я бедная маленькая богачка.
И нехотя, отрывистыми фразами стала рассказывать мне о своей богатой семье, об удушливой, тоскливой атмосфере в их доме, таком комфортном и таком унылом. О том, что ей запрещено выбирать себе друзей и делать то, что хочется, — а она видит, как люди вокруг наслаждаются жизнью, а ей в этом отказано. Ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, и отец женился снова. А потом, спустя несколько лет, умер и он. Я понял, что она не очень дружна с мачехой и большей частью живет в Америке, но много путешествует по разным странам.
Я слушал ее и не понимал, как в наше время молоденькая девушка может вести такое существование — практически сидеть взаперти в четырех стенах. Конечно, — она бывала на вечерах и приемах, но мне казалось, будто это происходило пятьдесят лет назад — так она об этом рассказывала. В ее мире, по-видимому, не было места ни теплым отношениям, ни веселью, и ее образ жизни отличался от моего, как ночь ото дня… Все это было по-своему любопытно, но, если честно, рассказ ее навевал уныние.
— Значит, у вас совершенно нет близких друзей? — не мог поверить я. — А как насчет молодых людей?
— Их для меня выбирают, — понуро ответила она. — Они все жуткие зануды.
— Вы живете просто как в тюрьме, — заметил я.
— В общем-то да.
— И ни одной близкой подруги?
— Теперь появилась. Ее зовут Грета.
— А кто такая эта Грета? — спросил я.
— Ее наняли мне в компаньонки — нет, пожалуй, не совсем так. Сначала у нас в течение года жила девушка-француженка, помогала мне учить французский язык, а потом из Германии приехала Грета — помогать в немецком. Но Грета оказалась не такой, как все. И с ее приездом все переменилось.
— Она вам очень нравится?
— Она мне очень помогает, — ответила Элли. — Она на моей стороне. Это только благодаря ей я хоть изредка могу делать то, что хочется мне самой. Она не боится солгать ради меня. Я ни за что не смогла бы побывать на Цыганском подворье, если бы не Грета. Она живет со мной в Лондоне, опекает меня, пока моя мачеха находится в Париже. Если я куда-нибудь уезжаю, я сочиняю два-три письма и оставляю их Грете, а она отправляет их каждые три-четыре дня, и на них стоит лондонский почтовый штемпель.
— А почему вы вдруг решили поехать на Цыганское подворье? — спросил я. — И для чего? Она ответила не сразу.
— Мы с Гретой так решили, — сказала она. — Она удивительный человек, постоянно придумывает что-то интересное, у нее столько всяких идей.
— А как она выглядит, эта Грета? — спросил я.
— О, Грета очень красивая, — ответила Элли. — Высокая, со светлыми волосами. И все умеет делать.
— Мне она, наверное, не понравится, — сказал я.
Элли засмеялась:
— Понравится, вот увидите. Не сомневаюсь. Она к тому же очень умная.
— Не люблю умных девиц, — сказал я. — Равно как и высоких блондинок. Мне нравятся маленькие девушки с волосами цвета осенних листьев.
— Вы, наверное, ревнуете к Грете, — заметила Элли.
— Возможно. Вы ведь ее очень любите, не так ли?
— Да, очень. С ее появлением моя жизнь стала совсем другой.
— Это она посоветовала вам приехать сюда? Интересно, зачем? В этих краях нет ничего необычного. Прямо какая-то загадка.
— Это наш секрет, — смутившись, призналась Элли.
— Ваш и Греты? Какой же?
Она покачала головой.
— Пусть это останется моей тайной.
— Ваша Грета знает, что вы встречаетесь со мной?
— Она знает, что я с кем-то встречаюсь. И все. Она не задает вопросов. Она знает, что я счастлива.
После этой встречи я целую неделю не видел Элли. Вернулась из Парижа ее мачеха, приехал и еще кто-то, кого она называла дядей Фрэнком, мимоходом Элли упомянула, что у нее скоро день рождения и по этому поводу будет большой прием.
— Всю эту неделю я не смогу выбраться из дома. Но после этого… После этого все станет по-другому.
— Почему после этого все станет по-другому?
— Я смогу делать, что захочу.
— С помощью Греты, как обычно? Как только я упоминал имя Греты, Элли начинала смеяться.
— Напрасно вы меня ревнуете, — говорила она. — В один прекрасный день вы познакомитесь, и, я уверена, она вам понравится.
— Мне не по душе девушки, которые любят командовать, — упрямился я.
— А почему вы решили, что она любит командовать?