– Да. Я собиралась остаться дома. У меня вчера страшно болела голова.
Пуаро глотнул. Казалось, ему вдруг стало трудно дышать.
– Вы... вы говорили об этом кому-нибудь?
– Да, конечно. Мы пили чай большой компанией, и потом все принялись уговаривать меня ехать куда-то на коктейль. Но я сказала «нет». Я сказала, что у меня раскалывается голова, что я иду домой и что на ужин к сэру Монтегю тоже не поеду.
– Почему вы передумали, мадам?
– Потому что Эллис меня чуть не съела. Как занудила, что я должна там быть, раз обещала! У старика Корнера большие связи, к тому же он с причудами, легко обижается. Но мне теперь все равно. Когда я выйду за Мертона, он мне будет не нужен. Но Эллис считает, что надо быть осторожной, что неизвестно, когда это все произойдет... наверное, она права. В общем, я поехала.
– Вы должны быть очень благодарны Эллис, мадам, – серьезно сказал Пуаро.
– Что верно, то верно. Вряд ли бы я так легко отделалась от этого... инспектора.
Она засмеялась – в отличие от Пуаро, который тихо заметил:
– Да, тут есть над чем поломать голову.
– Эллис! – позвала Сильвия.
Из соседней комнаты показалась горничная.
– Мсье Пуаро говорит, что мне очень повезло, что я послушалась тебя и поехала к сэру Монтегю.
Эллис едва удостоила Пуаро взглядом.
– Раз дали слово, значит, надо его держать, – угрюмо сказала она. – А вы, миледи, слишком часто подводите своих знакомых. Люди этого не прощают. Могут сделать какую-нибудь гадость.
Сильвия снова надела шляпу, которую примеряла, когда мы вошли.
– Ненавижу черный цвет, – вздохнула она. – Никогда его не ношу. Но настоящая вдова, конечно, обязана быть в черном. Шляпы все кошмарные. Эллис, позвони в другой магазин. Совершенно нечего надеть!
Мы с Пуаро тихонько выскользнули из номера.
В тот день мы еще раз встретились в Джеппом. Буквально через час после того, как мы расстались с Сильвией Уилкинсон, Джепп вновь появился у нас, швырнул шляпу на стол и с горечью сообщил, что его теория рухнула.
– Вы опросили свидетелей? – сочувственно спросил Пуаро.
Джепп уныло кивнул.
– И либо лгут двенадцать человек, либо она невиновна, – проворчал он.
– Скажу вам откровенно, мсье Пуаро, – продолжал он, – я ожидал, что ее будут выгораживать, но я не думал, что лорда Эджвера мог убить кто-то еще. У нее одной был хоть какой-то повод для убийства.
– Не знаю, не знаю... Mais continuez [20] .
– Так вот, я ожидал, что ее будут выгораживать. Вы знаете эту театральную публику – они всегда защищают своих. Но тут дело обстоит иначе. На обеде были сплошь важные шишки, никто из них с ней не дружит, и некоторые из них видели друг друга первый раз в жизни. На их показания можно положиться. Я надеялся, что, может быть, она исчезала из-за стола хотя бы на полчаса. Ей это было бы нетрудно сделать, пошла бы «попудрить нос», например... Но нет, ее действительно позвали к телефону, однако дворецкий все время был при ней – кстати, все было так, как она говорила. Он слышал, как она сказала: «Да, я леди Эджвер», – и на другом конце повесили трубку. Странная история, между прочим. Хотя к этой, конечно, отношения не имеет.
– Возможно, и нет, но это действительно интересно. Кстати, кто звонил, мужчина или женщина?
– Она говорит, что как будто бы женщина.
– Странно, – в задумчивости произнес Пуаро.
– Но речь не об этом, – нетерпеливо перебил его Джепп. – Давайте вернемся к главному. Все происходило так, как она рассказывала. Она приехала туда без пятнадцати девять, уехала в половине двенадцатого и без пятнадцати двенадцать была дома. Я видел шофера, который ее возит, он давно работает в агентстве Даймлера. К тому же в отеле видели, как она приехала.
– Все очень убедительно.
– А как быть с теми двумя, которые видели ее в доме лорда Эджвеpa? Ведь ее опознал не только дворецкий. Секретарша лорда Эджвера видела ее тоже. Они оба клянутся всеми святыми, что женщина, приходившая в десять часов, – леди Эджвер.
– Дворецкий там давно служит?
– Около полугода. Кстати, красивый парень.
– Весьма. Et bien, мой друг, если он служит там всего полгода, он не мог узнать леди Эджвер, поскольку никогда ее не видел.
– Но он видел ее на экране и на фотографиях в газетах. И главное – секретарша узнала ее. Она работает у лорда Эджвера шесть лет, и она абсолютно уверена, что это была леди Эджвер.
– Мне хотелось бы повидать эту секретаршу, – сказал Пуаро.
– Что ж, поехали хоть сейчас.
– Благодарю вас, друг мой. Я с радостью принимаю ваше приглашение. Надеюсь, оно распространяется и на Гастингса?
Джепп ухмыльнулся.
– А как же? Куда хозяин, туда и пес, – пошутил он (на мой взгляд, весьма безвкусно).
– Это похоже на дело Элизабет Каннинг, – продолжал Джепп. – Помните его? Когда толпы свидетелей с обеих сторон присягали, что в одно и то же время видели цыганку Мэри Скваерс в двух противоположных концах Англии. Честные, надежные свидетели, все без исключения. А она такая уродина, что спутать ее ни с кем невозможно. Там так ничего и не выяснили. И у нас примерно то же. Разные группы людей готовы присягнуть, что леди Эджвер была в двух местах одновременно. Кто из них говорит правду?
– Разве это трудно будет выяснить?
– Так вы считаете... но эта женщина – мисс Кэррол – действительно знала леди Эджвер. Она долго жила с ней в одном доме и ошибиться не могла.
– Мы это скоро выясним.
– Кто унаследует титул? – спросил я.
– Племянник, капитан Рональд Марш. По слухам, изрядный мот.
– Когда, по мнению врача, наступила смерть? – спросил Пуаро.
– Чтобы сказать точно, придется подождать вскрытия. Посмотреть, далеко ли уполз обед.
Джепп не умел или не считал нужным выражаться более деликатно.
– Но скорее всего в десять. Последний раз его видели живым в начале десятого, когда он выходил из столовой. Виски и содовую дворецкий отнес ему в библиотеку. В одиннадцать, когда дворецкий отправился спать, света в библиотеке не было, значит, скорее всего он был мертв – вряд ли бы он стал сидеть в темноте.