Вскоре я обнаружил новое интересное свидетельство.
«Суд вызывает мистера Пола Бишопа.
Судья Ричмонд: Какую должность вы занимаете?
Пол Бишоп: Я – финансовый советчик лорда Сен-Джеймса.
Судья Ричмонд: Это правда, что лорд Сен-Джеймс был на грани банкротства?
Пол Бишоп: Нет, ваша честь. У лорда Сен-Джеймса не было никаких финансовых проблем. Напротив. Следуя моим советам, он сделал вложения, оказавшиеся весьма выгодными.
Судья Ричмонд: Мог ли он убить свою жену с целью завладеть ее состоянием?
Пол Бишоп: Нет, ваша честь, это совершенно невозможно.
Судья Ричмонд: Почему же?
Пол Бишоп: Потому что у леди Сен-Джеймс не было никакого личного состояния».
Вот так странный случай. Что же заставило тогда лорда Сен-Джеймса убить свою супругу?
Затем в отчете сообщалось, как лорда Сен-Джеймса вывели на скамью свидетелей, где он поклялся на Библии, перед тем как ему стали задавать обычные в таких случаях вопросы. Он назвал свое имя, возраст, адрес и семейное положение.
«Судья Ричмонд: Лорд Сен-Джеймс, сколько времени прошло с тех пор, как вы женились на леди Сен-Джеймс?
Лорд Сен-Джеймс: Два года, ваша честь.
Судья Ричмонд: Простите грубость моих вопросов. Можете сказать нам, что привлекло вас в этой неуравновешенной женщине, склонной к самоубийствам?
Лорд Сен-Джеймс: Моя жена не всегда была неуравновешенной и склонной к самоубийствам, ваша честь. Ее психическое здоровье резко ухудшалось. Я видел, как она деградирует, и не мог ничего поделать. Она была человеком исключительно чувствительным и умным, но на редкость хрупким.
Судья Ричмонд: Однако доктор Мур утверждает, что ваша жена была безумна.
Лорд Сен-Джеймс: Согласно его критериям она, безусловно, была таковой. Но на таком уровне безумие граничит с гениальностью. Я бы сказал, что она была слишком светлой, чтобы вынести этот мир. А еще она была красива, почти нереально красива. Божье творение.
Судья Ричмонд: Вы убили ее?
Лорд Сен-Джеймс: Нет, ваша честь. Единственное, чего я желал всем сердцем, – увидеть, как она поправится. Я любил ее больше всего на свете. Мне потребуются долгие годы, чтобы оправиться от такого горя.
Судья Ричмонд: Спасибо. Можете вернуться на свое место».
Кажется, лорд говорил искренне. Но может быть, он убил свою жену, чтобы избавить ее от длительной психической деградации?
«Судья Алан Ричмонд вызывает адвоката лорда Сен-Джеймса, мэтра Марка Дьюэна…»
Конца не было сюрпризам. Так, значит, Дьюэн был адвокатом лорда Сен-Джеймса. Теперь список из пятнадцати жертв стал полным.
Я пробежал глазами защитительную речь Дьюэна, затем добрался до вердикта присяжных: «Отсутствие состава преступления… Единодушно оправдан присяжными».
Теперь я точно ничего не понимал!
Следуя логике, лорд Сен-Джеймс должен был быть признан виновным, вследствие чего он и задумал месть для всех своих присяжных. Но получилось наоборот. Он был оправдан. За что же он наказал всех этих людей, признавших его невиновным?
Тревога охватила меня. Снова я попал в безвыходное положение. Я понял, что правда скрыта в другом месте. Нужно разработать новый сценарий, который совпадал бы с фактами.
Единственным человеком, который действительно держал зло на лорда Сен-Джеймса, был Реджинальд Фостер. Был ли он убийцей? Я вспомнил, какое открытие я сделал в одной из литейных мастерских Лондона. Реджинальд Фостер заказал статую Девы Лукулюсской.
Абсурд. Фостер погиб, пытаясь разоблачить преступника.
Если только не…
Если только тело, найденное в камере тюрьмы Миллбэнк, действительно принадлежало Фостеру…
Но как могло быть иначе?
Хотя свидетельства вызвали у меня кое-какие сомнения. Но я решил не принимать их на веру, поскольку они исходили от медиума Анны Эвы Фэй. В то время я следил за Гудини, его супругой и Анной Эвой Фэй, убежденный в том, что эта троица выведет меня на убийцу.
Через несколько секунд я нашел нужный отрывок в записках Ватсона. Действие происходило в камере Дьюэна:
«Анна Эва Фэй заявила, что чувствует негативные волны… она сказала, что заключенный никогда не покидал камеры и что он по-прежнему бродит по закоулкам тюрьмы».
А что, если у этой спиритки было верное предчувствие?
Я попытался вспомнить цепь рассуждений, позволивших мне тогда прийти к выводу, что Фостер был убит и зарыт в той камере. Прежде всего, существовала статья, в которой сообщалось о побеге из Миллбэнк некоего Марка Дьюэна, адвоката, которого разорил таинственный шантажист.
На месте я обнаружил, что сторожем был не кто иной, как журналист Фостер, который вел поиски загадочной преступной группы.
Меня заверили, что никто не мог ни войти в тюрьму, ни выйти из нее в промежутке времени между тем, как спустилась ночь, и сменой охранников ранним утром.
Действуя методом исключения, как обычно, я пришел к выводу, что заключенный сумел покинуть пределы тюрьмы, переодевшись сторожем. Ватсон выдвинул много возражений, которые я отверг. Старина Ватсон, возможно, был прав, когда сомневался во всем этом.
Мое предположение подтвердилось тем, что в камере обнаружилось тело мужчины, которое опознали как тело Фостера. Но кто опознал тело?
И снова я обратился к тексту моего друга:
«– Вы можете опознать этого человека?
Компостел подавил приступ тошноты и бросил быстрый взгляд на труп.
– Это он. Фостер.
Ему не терпелось поскорее покончить со всем этим.
– Спасибо за все, мистер Холмс. Я… я не смею более злоупотреблять вашим временем».
Компостел едва взглянул на тело. Как он мог быть так уверен? Его единственной целью было как можно скорее покончить со всем этим. Он бы опознал саму королеву Англии, если бы его попросили об этом.
Впрочем, разве не Компостел опознал того несчастного, которого Лестрейд задержал и велел повесить без суда и следствия как Марка Дьюэна? В таком случае как можно доверять этому жалкому типу?
А что, если тело, которое мы нашли в камере, не было телом Фостера? Но как опознать тело по прошествии стольких лет?
Внимательное изучение записок Ватсона снова подарило мне решение:
«– А этот Марк Дьюэн – он когда-нибудь убивал?
– Маловероятно. Почему вы так думаете?