Спустя час они расслабленно сидели на влажных простынях в уютной сауне, слегка уставшие, но довольные и счастливые. Такого ошеломляюще-бурного секса у Андрея не было давно. Даже Вера его не удовлетворяла так, как это получалось у Татьяны.
Девушка потянулась, словно кошка после сна, и, перехватив вожделенный взгляд Андрея, томно улыбнулась.
— Только не говори сейчас о своем дипломе, — произнес он, откупоривая бутылку минералки. — После того, что сейчас было, я не помню, сколько будет дважды два.
— Это комплимент?
Андрей в упор посмотрел на девушку:
— Таня, ты почти вдвое моложе меня. Я, конечно, пока не ощущаю себя старым пердуном, но, глядя на тебя, я постоянно задаю себе вопрос — почему ты до сих пор одна? И что ты во мне нашла?
— Ты считаешь, я сблизилась с тобой, чтобы получить повышение? — усмехнулась Таня.
— Я бы это сразу понял, — возразил Андрей, отпивая глоток минералки. — На карьеристку ты не похожа, хотя у тебя хорошие способности. Если ты продолжишь заниматься юриспруденцией, то многого добьешься. Но, как я считаю, нельзя гробить личную жизнь ради работы.
Таня мягко подвинулась к мужчине.
— Ты боишься обжечься еще раз после развода?
— Возможно, ты права.
Девушка вздохнула:
— Если ты думаешь, что я сижу ночами и мечтаю, как бы накинуть на тебя хомут, ты глубоко заблуждаешься, Андрей. Мы с тобой свободные и взрослые люди. В жизни не так много приятных моментов, к несчастью, я успела в этом убедиться. Да-да, у меня тоже был крайне неудачный опыт в личных отношениях, так что я в определенной степени тебя понимаю. Давай поступим просто. Мы ничего не будем друг другу обещать. И просто будем наслаждаться теми секундами, когда мы вместе. Тебе ведь хорошо со мной?
Необычайно красивые глаза девушки с длинными ресницами смотрели прямо на него, и Андрей выдержал этот взгляд.
— Конечно, хорошо. Мы оба это знаем. Просто мне иногда жаль, что такая интересная и роскошная девушка, как…
— А вот жалеть меня не нужно, — перебила его Татьяна, и от ее голоса повеяло прохладой. — У меня все прекрасно, Андрюша.
— Не обижайся, — сказал Белов и обнял девушку. — Просто я почти ничего не знаю о тебе. Знаю лишь, что ты рано потеряла родителей и всегда рассчитывала только на свои силы. Знаю, что ты не была замужем и детей у тебя нет. Знаю, что ты любишь жареные креветки.
Они тихонько засмеялись.
— Если бы наши встречи были более частыми, ты узнал бы еще много интересного, — игриво сказала Татьяна. Андрей протянул руку, дотронувшись до амулета на шее девушки. Это была крошечная золотая акула с красиво изогнутым телом и разинутой пастью.
— Оригинальное украшение. Смотрю, ты его никогда не снимаешь.
— Это амулет на удачу. Такие делали давным-давно в Австралии, только из кости.
— Подарок? — спросил Андрей.
— Да. Ты ведь не ревнуешь?
— Я не в том возрасте, Таня, чтобы заниматься такой чепухой.
— Я любила этого мужчину. Но у него была семья. Он любил меня, но… он не мог принять тяжелое решение, а я не захотела ждать. Кстати, он писал книги.
— Про акул? — засмеялся Белов.
— Нет, мистику. И пару из них даже посвятил мне. А потом он куда-то исчез… — по лицу девушки скользнула тень воспоминаний.
— Амулет красивый, но цепочка, не обижайся, ерундовая. Я подарю тебе новую. Идет?
— Не откажусь, — улыбнулась Таня.
Помолчав, она спросила:
— Так как насчет Нового года? Мы могли бы слетать куда-нибудь на три дня.
— Мне нравится эта идея, — искренне сказал Андрей. — Но давай сделаем это в первых числах января. Идет?
— Договорились. Как твоя дочурка?
Андрей слегка нахмурился:
— Все из-за волос переживает. А тут еще такой шок с этим маньяком… Я ведь рассказывал тебе?
— Да, я слышала, что их одноклассницу похитили, — проговорила Таня. Она больше не улыбалась. — Никогда бы не подумала, что это случится у нас в городе. Когда же его наконец поймают?!
— Трудно сказать. Кстати, Чикатило тоже был родом из Ростова. А что касается поймать… Джека-потрошителя, который орудовал в Лондоне, так ведь и не нашли.
— Что-то мы какие-то мрачные темы затронули, — поморщилась Таня. Андрей посмотрел на часы.
— Что, уже пора?
— Нет. Иди ко мне, котенок.
Девушка обвила его шею руками, и их уста слились в поцелуе.
* * *
Приготовления к Новому году шли полным ходом. Алле сообщили о приезде мамы, и она отреагировала на это известие довольно сдержанно. Приедет так приедет.
Они с бабушкой развешивали гирлянды на елке, как в дверь кто-то позвонил.
«Мама», — промелькнула у Аллы мысль. Однако прямо перед глазами неожиданно возникло чудовищное облако из сна, превращающееся в страшного Деда Мороза, и девочка вздрогнула. «Это все глупости», — сказала она самой себе.
— Кто бы это мог быть? — удивленно спросила Елизавета Ивановна. — Для Веры рановато…
— Я открою, — крикнул Андрей и стал спускаться вниз. Маркиз проворно бежал следом, без единого шума переступая своими лапками.
Андрей взглянул на монитор видеофона, расположенного у входной двери, и присвистнул — на улице стояла высокая женщина в белой накидке. Капюшон был надвинут таким образом, что он не мог разглядеть лица.
Раздумывая, кто бы это мог быть, он открыл входную дверь и направился к воротам. Маркиз остался в дверях, пристально наблюдая за Андреем своими круглыми прозрачными глазами. «Возможно, попрошайка», — думал Белов, щелкая замком и открывая дверь.
— Кто вы? — спросил он. Теперь он видел, что женщина пожилая, лицо, иссеченное глубокими морщинами, несло на себе отпечаток лишений и страданий.
— Здравствуйте, — робко проговорила незнакомка. Только тут Андрей обратил внимание, что она, несмотря на сильный холод, одета совершенно не по погоде — на ногах рваные тапочки, белая накидка, оказавшаяся вблизи не такой уж белой от въевшейся грязи, была не чем иным, как банным халатом. На ее обвислой груди висел массивный ящик с плохо приклеенной фотографией какой-то церквушки. Фото было настолько выцветшим, что церковь угадывалась лишь по очертаниям.
«Сумасшедшая», — сказал сам себе Андрей, уже жалея, что открыл дверь.
— Что вам нужно?
Он заметил, что правой рукой старуха сжимала какой-то бесформенный мешочек, привязанный к кисти, причем веревка настолько истрепалась, что, казалось, вот-вот порвется. При этом незнакомка сжимала этот убогий мешочек с таким остервенением, словно пыталась выдавить из него все содержимое, как пасту из тюбика.