«Он даже не заметил во мне перемены», — мелькнула случайная мысль.
Меч пронзил шелковый халат, грудную клетку — и проклятое сердце императора.
Ставни в комнате Кэроу были закрыты на засовы, дверь подпирали доски. Кэроу ходила из угла в угол, у Иссы подрагивал хвост. Ожидание сводило с ума.
В окно тихо постучали.
— Отворите, — прозвучал хриплый шепот.
Кэроу подскочила.
— Кто там?
— Это я, Баст. Я на минутку: с поста сбежала.
— И зачем же? — гневно спросила Кэроу.
Если бы Баст поддержала ее на собрании… С другой стороны, что бы Кэроу делала, если бы у нее появились сторонники?! Глубинная уверенность в своем предназначении исчезла, хотелось свернуться в клубочек и рыдать от бессилия: «Бримстоун, у меня ничего не вышло!» К сожалению, маг никак не мог предвидеть, что Волк выживет и все испортит.
— Волк увел Амзаллага и сфинксов, — ответила Баст.
У Кэроу перехватило дыхание. Что еще задумал Тьяго?
Она распахнула окно.
— Куда он их увел?
— К яме, — испуганно прошептала Баст.
Впоследствии Кэроу не раз задумывалась, кем была Баст: пешкой в игре Тьяго или сообщницей. Ужас в глазах воскрешенной казался искренним, может, ей и правда было страшно из-за того, что она едва не разделила судьбу Амзаллага и сфинксов. Может, при виде готовящейся расправы Баст сделала для себя выводы и уже не повторит ошибки соратников.
Оппозиция Волку — дело гиблое.
Трясущимися руками Кэроу снова надела пояс с ножами-полумесяцами и почувствовала себя немного увереннее. Ей хотелось немедленно полететь к яме. Кэроу вопросительно посмотрела на Иссу.
— Я пойду следом, моя милая девочка. — Исса направилась к двери. — Лети, я догоню.
Кэроу ринулась в ночное небо.
Исса убрала доски и открыла дверь.
На пороге ее поджидала Шеста.
Император упал на колени. Смерть заволокла его взгляд, презрение исчезло. Кровь хлестала фонтаном. Иорам упал в воду, и пена расцвела розовым.
Закричала прислужница.
Намай и Мизорий бросились на Акиву, который с легкостью блокировал их удары.
Стражники, путаясь в рукавах, суматошно выхватывали мечи из ножен. Азаил и Лираз обнажили клинки.
Поначалу Серебряные Мечи надеялись на свое численное преимущество — восемь к двум, — но после первой атаки уверенности у них поубавилось. Они привыкли элегантно парировать удары и делать эффектные выпады, но на этот раз все было иначе, никакого изящного перезвона серебра. На войне Азаил и Лираз насквозь прорубали и доспехи, и шкуру фантомов, за годы сражений уничтожили множество врагов, их руки почернели от меток смерти… Их натиск был подобен стихийному бедствию.
Брат с сестрой не отбивались, а прокладывали себе дорогу через ряды стражников. Лираз только казалась хрупкой: подскочивший к ней охранник попытался преградить ей путь — и с воплем выронил меч, схватившись за выбитое из сустава плечо. Второй метнулся наперерез — и упал с перебитым коленом.
Азаил играючи отсек клинок одного из стражников у самой рукояти, оставив ошарашенного гиганта с серебряным эфесом в руках.
За несколько мгновений Незаконнорожденные наглядно объяснили Серебряным Мечам разницу между стражником и воином. От самоуверенности охранников не осталось и следа. Неуверенно переглядываясь, они окружили Незаконнорожденных, но приблизиться не смели, опасаясь нападать первыми.
Лираз и Азаил бросились в атаку, охваченные безудержным безумством — нитилам. Непрерывный звон клинков оглушал, церемониальные мечи не выдерживали натиска стали. Один из императорских советников едва увернулся от обрубка серебряного клинка, воткнувшегося в стену.
Обезоруженные стражники ошарашенно оглядывались по сторонам. Один неуверенно потянулся за мечом на полу, но Лираз с улыбкой покачала головой, и смельчак испуганно замер.
— Стойте где стоите, — сказала она. — Уж это вы умеете. Не двигайтесь — и все будет хорошо.
Серебряные Мечи покорно застыли. Их жизнь никогда прежде не подвергалась опасности, Лираз с Азаилом могли с легкостью убить всех присутствующих, однако Незаконнорожденные пришли сюда только за кровью Иорама. И его брата. Но того нигде не было.
Иаил исчез.
— Где он? — спросила Лираз.
Трое Незаконнорожденных, спина к спине, стояли в центре императорской купальни. Меньше чем за две минуты Акива убил отца, обезоружил телохранителей и вырубил их рукоятью меча — чтобы не пытались геройствовать. Один из них упал лицом в окровавленную ванну, и за то мгновение, что Акива поднимал его из воды, Иаил исчез.
Куда? Племянника он с собой не захватил. Взгляд Акивы задержался на наследном принце. Тот прикрывался прислужницей, как живым щитом. Настоящий воин схватил бы меч, но Иафет крепко вцепился в косу девушки.
«Наш новый император».
Сбежавший Иаил должен был поднять тревогу. Мгновения шли, тишина становилась гнетущей. Где охрана Врат Самех? Стражники, заслышав звон клинков, должны были ворваться в покои императора, тогда Акива с братом и сестрой накинули бы чары невидимости и под прикрытием всеобщей паники улетели бы прочь.
Паники не было.
Может быть, толстые стены заглушали шум? Вокруг все замерло, и в этой тревожной тишине сиритар покинул Акиву. Все стало как прежде. Акива оглядел тусклый мир. Приспешники Иорама сидели по углам, хватая ртом влажный воздух, как рыбы. Эллад подрастерял свою спесь.
Малодушный Иафет по-прежнему испуганно прятался за прислужницей. И этого труса следовало теперь возвести на престол. Целью Незаконнорожденных было убийство кровожадного тирана, а не бунт против Империи с последующим захватом власти. Глядя Иафету в глаза, мрачным торжественным голосом Акива произнес:
— Император умер. Да здравствует император!
Он прижал рукоять меча к груди и коротко кивнул наследнику. Азаил и Лираз сделали то же самое. Ужас сменился недоумением. Иафет оглянулся по сторонам в поисках подтверждения, что все происходит на самом деле, как будто он никогда не мечтал о такой возможности. Прислужница вырвалась и убежала через Врата Самех. Двери стояли распахнутыми, а охранники все не приходили.
Оставшись без прикрытия, Иафет упал на четвереньки и, дрожа, попятился к стене. Акива брезгливо отвернулся.
— Мы выполнили свое дело. Уходим.
Дольше задерживаться было нельзя. При всеобщей суматохе они скрылись бы без проблем: все десять врат стояли бы пустые, но и сейчас еще можно было уйти, хотя и пришлось бы сражаться.