Мы прыгнули разом, Пуаро ловко накинул ему на голову шерстяной шарф, а я принялся выкручивать руку, в которой он держал нож. Действовали мы бесшумно и быстро. Мне удалось связать ему руки, а когда он к тому же увидел у меня в руках револьвер, то сразу успокоился — понял, что сопротивляться бесполезно.
Пуаро наклонился к нему и что-то долго шептал на ухо. Мужчина в ответ кивнул. Пуаро поднял руку, призывая всех не шуметь, и мы двинулись вниз по лестнице. Когда мы вышли на улицу, Пуаро, шествовавший, естественно, впереди, обернулся ко мне:
— За углом ждет такси. Дайте мне револьвер. Он нам больше не понадобится.
— А если этот тип вздумает бежать?
— Не вздумает, — улыбнулся Пуаро.
Через минуту я вернулся к поджидавшему нас такси. Пуаро уже снял шарф с лица незнакомца, и я вздрогнул от неожиданности.
— Это не Джепп, — шепнул я Пуаро.
— Вы всегда отличались наблюдательностью, Гастингс. Ничто от вас не может укрыться. Нет, этот человек не Джепп. Он ведь итальянец.
Мы сели в такси, и Пуаро назвал адрес в Сент-Джонсвуд. [29] Я уже ничего не понимал. Расспрашивать Пуаро в присутствии итальянца не хотелось, и я безрезультатно ломал голову над происходящим.
Мы вышли у маленького домика, стоявшего в стороне от дороги. Какой-то пьяный, шедший по тротуару, едва не столкнулся с Пуаро. Тот довольно резко что-то ему сказал, но я не расслышал, что именно. Мы поднялись по ступенькам на крыльцо. Пуаро жестом приказал нам отойти в сторону и позвонил. В ответ — ни звука, он позвонил снова, потом схватил дверной молоток и несколько минут усердно колотил им в дверь.
Внезапно в дверной фрамуге появился свет, и она немного приотворилась.
— Какого дьявола? — резко спросил мужской голос.
— Мне нужен врач. У меня заболела жена.
— Нет здесь никакого врача.
Мужчина уже собирался захлопнуть дверь, но Пуаро ловко вставил в щель ногу. Сейчас он представлял собой замечательную карикатуру на разъяренного француза.
— Да вы что? Как это — нет врача? Я найду на вас управу! Вы обязаны пойти со мной! Иначе я буду звонить и стучать всю ночь.
— Но, почтеннейший… — Дверь снова открылась, и мужчина, облаченный в халат и домашние туфли, вышел из двери, чтобы попытаться утихомирить Пуаро. При этом он тревожно озирался вокруг.
— Я сейчас позову полицию. — Пуаро немного подался назад.
— Нет, нет, ради всего святого! — Мужчина бросился к нему.
Коротким ударом Пуаро сбил его с ног. В следующий момент мы втроем уже оказались за дверью, которая тут же была захлопнута и закрыта на засов.
— Сюда — быстро. — Пуаро первым поспешил в ближайшую комнату, включив на ходу свет. — А вы спрячьтесь за занавеской, — приказал он итальянцу.
— Si, signer, [30] — сказал тот и скользнул за плотные складки розового бархата, укрывавшего оконный проем.
И как раз вовремя. Едва он успел спрятаться, в комнату стремительно вошла женщина. Высокого роста, с золотисто-рыжими волосами. Ее стройную фигуру окутывало алое кимоно.
— Где мой муж? — вскрикнула она, окинув нас испуганным взглядом. — Кто вы такие?
Пуаро вышел вперед и галантно поклонился.
— Смею надеяться, он не очень замерзнет. Я заметил, что на нем теплый халат.
— Кто вы? Что делаете в моем доме?
— Мы действительно не имели удовольствия быть вам представлены, мадам. Это тем более грустно, что один из нас прибыл из Нью-Йорка специально ради встречи с вами.
Занавеска раздвинулась, и итальянец выскочил из своего укрытия. Я похолодел от ужаса, увидев, что он размахивает моим револьвером, который Пуаро конечно же обронил в такси.
Женщина пронзительно взвизгнула и повернулась, собираясь бежать, но перед нею стоял Пуаро.
— Дайте мне пройти… Выпустите! — вскрикнула она пронзительно. — Он убьет меня.
— Кто пришил Луиджи Вальдарно? — прохрипел итальянец, размахивая револьвером и беря нас по очереди на мушку.
Мы замерли, не осмеливаясь пошевелиться.
— О Боже, мы пропали, Пуаро. Что же нам делать?! — завопил я.
— Я буду вам очень признателен, Гастингс, если воздержитесь от неумеренной болтовни. Могу заверить, что наш друг не выстрелит, пока я не позволю.
— Не слишком ли ты в этом уверен, а? — Итальянец злобно осклабился.
Я-то точно не был в этом уверен, но женщина тут же снова кинулась к Пуаро:
— Что вам от меня нужно?
— Думаю, нет необходимости оскорблять мисс Эльзу Хардт излишними разъяснениями. Уверен, что она уже все поняла.
Женщина молниеносно схватила большую черную бархатную кошку, служившую подставкой для телефона.
— Они здесь, внутри.
— Отлично придумано, — пробормотал Пуаро и отошел в сторону. — Всего хорошего, мадам. Я задержу вашего нью-йоркского друга, пока вы не уйдете.
— Какой же ты идиот! — прогрохотал итальянец и, подняв револьвер, выстрелил прямо в удалявшуюся женскую фигуру — в тот самый момент, когда я бросился на него.
Но раздался всего лишь слабый щелчок, и тут же укоризненный голос Пуаро произнес:
— Все-то вы не доверяете своему старому другу, Гастингс. Ну неужели вы могли подумать, что я доверил бы заряженный револьвер почти незнакомому человеку… Нет-нет, mon ami, — обратился он к итальянцу, извергавшему потоки ругательств. — Вы должны быть мне благодарны, — продолжал он с мягкой укоризной. — Я спас вас от виселицы. Вы что же, подумали, что наша прекрасная леди ускользнет от правосудия. Нет-нет, дом окружен со всех сторон. Она прямехонько попадет в руки полиции. Разве это вас не утешает? Теперь можете идти. Только будьте осторожны, очень осторожны… А, он уходит, и мой друг Гастингс глядит на меня с таким упреком. Но все так просто. С самого начала было очевидно, что из нескольких, вероятно, сотен желавших снять квартиру номер четыре в доме Монтегю подошли только Робинсоны. Почему? Что же такое выделило их из прочих, если рассудить трезво? Их внешность? Возможно, но в ней нет ничего необычного. Тогда — их фамилия!
— Но в фамилии Робинсон тоже нет ничего необычного! — вскричал я. — Вполне заурядная фамилия.