– Одна маленькая деталь, мадемуазель… – Пуаро виновато кашлянул.
– Да?
– Что заставляет вас думать, будто мадам Кеттеринг была мертва, когда поезд выехал из Лиона?
Мирей уставилась на него:
– Но ведь она действительно была мертва!
– Разве?
– Конечно! Я…
Она внезапно умолкла. Внимательно наблюдавший на ней Пуаро заметил, как ее взгляд стал настороженным.
– Мне так сказали. Все это говорят.
– Вот как? – произнес Пуаро. – А я и не знал, что об этом факте упоминали за пределами кабинета судебного следователя.
Танцовщица встревожилась.
– В воздухе носятся разные слухи, – проговорила она. – Кто-то мне об этом сказал – не помню, кто именно. – И она направилась к выходу.
Мсье Ко бросился открыть ей дверь, но в это время снова прозвучал вкрадчивый голос Пуаро:
– А драгоценности? Не могли бы вы рассказать нам о них, мадемуазель?
– Какие еще драгоценности?
– Рубины Екатерины Великой. Коль скоро вы слышали так много, то, возможно, вам известно и о них.
– Я ничего не знаю ни о каких драгоценностях, – огрызнулась Мирей и вышла, закрыв за собой дверь.
Мсье Ко вернулся к своему стулу, а следователь вздохнул.
– Настоящая фурия, – заметил он, – но diablement chic! [55] Интересно, говорила ли она правду? По-моему, да.
– Какое-то количество правды в ее рассказе, безусловно, присутствует, – отозвался Пуаро. – Это подтверждает и мисс Грей. Она выглядывала в коридор незадолго до прибытия поезда в Лион и видела, как мсье Кеттеринг входил в купе своей жены.
– Его вина не подлежит сомнению, – заявил комиссар и со вздохом добавил: – Очень жаль!
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Пуаро.
– Засадить за решетку графа де ля Роша было целью моей жизни, и я думал, что на сей раз нам это удастся. Теперешняя версия удовлетворяет меня куда меньше.
Следователь почесал нос.
– Если что-нибудь пойдет не так, мы окажемся в весьма неловком положении, – предупредил он. – Кеттеринг – представитель аристократии. Эта история попадет в газеты, и если мы ошибаемся… – Он красноречиво пожал плечами.
– А что, по-вашему, он сделал с драгоценностями? – спросил комиссар.
– Конечно, он взял их в качестве ложной улики, – ответил Карреж. – Они причиняют ему только одни неудобства, тем более что от них очень нелегко избавиться.
Пуаро улыбнулся:
– У меня имеется одна идея относительно драгоценностей. Скажите, мсье, что вам известно о человеке по прозвищу Маркиз?
Комиссар возбужденно наклонился вперед.
– Маркиз? – переспросил он. – Вы думаете, он замешан в этом деле?
– Я спрашиваю, что вы о нем знаете.
Комиссар скорчил выразительную гримасу.
– Мы знаем о нем не так много, как хотели бы, – с сожалением признал он. – Маркиз, так сказать, орудует за кулисами. Грязную работу выполняют для него подручные. Но мы не сомневаемся, что он выходец не из преступной среды, а из высшего общества.
– Француз?
– Вроде бы да. По крайней мере, мы так считаем. Но не уверены в этом. Он действовал и во Франции, и в Англии, и в Америке. Прошлой осенью в Швейцарии произошла серия ограблений, которые приписывали ему. По всем отзывам, он grand seigneur, [56] одинаково безупречно говорит по-французски и по-английски, но его происхождение остается тайной.
Детектив кивнул и поднялся, собираясь уходить.
– Больше вы ничего не можете нам сообщить, мсье Пуаро? – попытал счастья комиссар.
– В настоящее время нет, – ответил тот, – но, возможно, в отеле меня ожидают новости.
Карреж выглядел раздосадованным.
– Если Маркиз в этом замешан… – начал он.
– То это сводит на нет все наши версии, – закончил за него комиссар.
– Ваши, но не мои, – возразил Пуаро. – С моими версиями все, по-моему, отлично согласуется. Au revoir, мсье! Если ко мне поступит важная информация, я немедленно с вами свяжусь.
Когда Пуаро возвращался в отель, лицо его было серьезным. В его отсутствие пришла телеграмма. Вынув из кармана нож для бумаг, он вскрыл ее. Телеграмма была длинной, и Пуаро прочитал ее дважды, прежде чем спрятал в карман.
Наверху Джордж ожидал своего хозяина.
– Я устал, Жорж, очень устал. Не закажете ли вы для меня чашку шоколада?
Шоколад был заказан и доставлен, слуга поставил его на маленький столик. А когда собрался уйти, Пуаро неожиданно его спросил:
– Кажется, Жорж, вы хорошо знаете английскую аристократию?
Слуга улыбнулся:
– Пожалуй, сэр.
– Очевидно, вы считаете, Жорж, что все преступники – выходцы из низших классов?
– Не всегда, сэр. С одним из младших сыновей герцога Дивайзского произошло несколько неприятных историй. Ему пришлось уйти из Итона из-за подозрения в краже, да и потом он неоднократно причинял беспокойство. Полиция не приняла точку зрения, будто это клептомания. Умный был джентльмен, но порочный до мозга костей. Герцог отправил его в Австралию, и я слышал, что там его осудили, правда, под другим именем. Невероятно, но факт, сэр. А ведь молодой джентльмен отнюдь не нуждался в деньгах.
Пуаро кивнул, пробормотав:
– Страсть к возбуждению и, возможно, какой-то небольшой изъян в психике. Интересно…
Он вынул из кармана телеграмму и снова ее прочитал.
– Или возьмем дочь леди Мэри Фокс, – продолжал слуга, на которого нахлынули воспоминания. – Она обманывала торговцев, и дело доходило до скандалов. Я мог бы назвать еще несколько подобных случаев, произошедших в лучших семьях.
– У вас богатый опыт, Жорж, – вздохнул детектив. – Удивительно, что, прослужив столько лет в титулованных семействах, вы снизошли до меня. Очевидно, с вашей стороны это тоже любовь к возбуждению.