– Если смотреть в горизонтальном срезе, то по диагонали от моей. У него также две комнаты. Внизу – компьютерный класс, а наверху – спальня.
– Да, мудреная у вас тут планировка!
– Согласен, но мы к ней уже привыкли.
После того как я поставила домашний телефон на прослушку, у меня остался еще один «жучок», и я пристроила его в кухне. Это была вотчина домработницы, которой, как я и предполагала, нельзя полностью доверять.
– Когда я работал в прокуратуре, техника была совсем другой, – вспомнил Степанов. – Рядом с прослушиваемым объектом мы ставили автомобиль с закрытым кузовом. Там стояли бобинные магнитофоны, они все подряд записывали, а при необходимости послушать разговоры в режиме реального времени техник надевал громоздкие наушники. Их в дамской сумочке не спрячешь.
– Да, сейчас все по-другому. – Перехватив взгляд пенсионера, я достала из своей сумки миниатюрные наушники, похожие на продающиеся в комплекте с мобильниками, и небольшое портативное устройство, позволяющее записывать звуковые сигналы и переключать волны. – Сергей Федорович, сейчас я научу вас пользоваться этим хозяйством. Это совсем не сложно.
– Ну что ж, я всегда открыт новым знаниям, – Степанов уселся в кресло и начал внимательно следить за всеми моими манипуляциями.
– Вот смотрите, если вы хотите послушать, о чем говорится в гостиной, – включаете эту кнопку. В спальне – вот эту.
– А на кухне – эту? – Пенсионер достаточно быстро усвоил правила пользования современной аппаратурой. – В принципе, я все понял, но было бы неплохо закрепить результат. Давайте я сейчас пойду к себе, а вы останетесь здесь или, к примеру, зайдете в кухню и скажете мне несколько слов, а я попробую вас запеленговать.
– Хорошо, давайте так и поступим.
Степанов отправился в свою спальню, а я осталась в гостиной. Выждав минут пять, я начала декламировать детские стишки о своей громко плачущей тезке с мячиком. Почему-то именно они первыми пришли мне на ум. Затем я решила перейти в другое помещение, но услышала звук открывающегося замка и осталась на месте.
– Вы кто? – спросила Арина Сергеевна, влетев в гостиную.
– Медсестра. Меня зовут Таня, – представилась я. – А вы, наверное, Арина Сергеевна?
– И как это вы догадались! – съязвила хозяйка коттеджа. – Где папа? Что с ним?
– Не волнуйтесь, Сергей Федорович у себя в комнате. Отдыхает.
В гостиную вошел светловолосый паренек и с интересом присмотрелся ко мне.
– Да как же мне не волноваться! Мы приезжаем в клинику, а нам говорят, что папы там нет! Вы понимаете, что я подумала в первую секунду?
– А что вы подумали? – наивно спросила я, захлопав ресницами.
– Неважно, – ушла от ответа Степанова. – Значит, в клинике карантин?
– Да, – подтвердила я. – Ветряная оспа.
– Папа ею не болел.
– Вот-вот, он нам так и сказал. Всех, кто не был в контакте с группой риска, выписали домой, в том числе Сергея Федоровича. Все необходимое лечение ваш папа получит здесь, дома.
– Вы у нас поживете, пока дед не вылечится? – подал голос Саша.
– Нет, мы работаем по графику и только днем, – пояснила я.
– Жаль.
– Чего тебе жаль? – напустилась на него мать. – Стоишь, глазки строишь! Иди к себе в комнату!
– К себе так к себе, – фыркнул паренек и направился к одной из дверей.
Открыв ее, он оглянулся и подмигнул мне. Чтобы еще больше расположить к себе молодого человека, я ответила ему самой обворожительной улыбкой. Арина Сергеевна наших заигрываний не заметила.
Степанова бросила плащ в кресло и сказала:
– Пойду к отцу, посмотрю, как он там.
Хоть я и не получила приглашения, все равно последовала за хозяйкой. Она не возражала. Поднявшись по лестнице, Арина Сергеевна, как и в больнице, немного замешкалась перед дверью и, приоткрыв ее, спросила ангельским голосочком:
– Не спишь?
– Нет, Арина, заходи. Ты почему сегодня так рано?
– Ну, здравствуй! – Подойдя к отцу, лежавшему на кровати, и чмокнув его в щеку, Арина поинтересовалась: – Как ты перенес переезд?
– Нормально.
– У тебя опять накурено. – Арина помахала рукой, разгоняя дым. – Разве врачи тебе не запретили курить?
– Если бы это было так просто – бросить, я бы уже давно бросил, – ответил ей отец.
В комнате повисла напряженная тишина. Можно было подумать, что отцу с дочерью было больше не о чем разговаривать.
– Простите, – подала я голос, – Сергею Федоровичу пора принимать лекарства.
– Хорошо, я зайду позже. – Мне показалось, Арина втайне порадовалась тому, что у нее появился повод уйти, ведь ее общение с отцом явно не заладилось. Сергей Федорович, сказав дочери несколько слов, демонстративно отвернулся от нее к окну.
Как только мы остались одни, Степанов достал из-под одеяла наушники.
– Надо полагать, вы слышали мой разговор с Ариной? – спросила я.
– Слышал, – подтвердил клиент, – и лишний раз убедился, что мои подозрения вполне справедливы.
– Да что же вас могло в этом убедить?! – Я всплеснула руками от удивления. – Да, возможно, ваша дочь не слишком обрадовалась тому, что вас выписали, но не более того. В конце концов, она заплатила немалые деньги за полноценное лечение и имела полное право надеяться на то, что вы все двадцать четыре часа в сутки будете находиться под квалифицированным медицинским присмотром.
– Да разве вы не поняли, что мое появление дома спутало Арине все карты?
– Я ничего такого не заметила. По-моему, вы грешите субъективностью, – как можно мягче произнесла я.
– Хорошо, если так.
– Сергей Федорович, – я перешла на полушепот, – мне хотелось бы вернуться к вопросу о фигурантах того старого антикварного дела. Может, это кто-то из них вычислил, что драгоценности остались у вас? Например, Хрекова, Бирюлин или даже Кучаренко?
– Кучаренко? – Степанов бросил на меня удивленный взгляд. – А разве я не сказал вам, что он повесился в камере накануне суда?
– Нет, я впервые слышу об этом!
– Да, чиновник не смог выдержать такого позора и покончил жизнь самоубийством. Он скрутил из простыни веревку, привязал ее к решетке и… В общем, тюремный врач констатировал смерть от удушья.
– А как насчет других фигурантов?
– Ну, если вам это интересно, – Степанов пожал плечами. – Николая Бирюлина тоже нет в живых.
– То есть вы интересовались его судьбой?
– Нет, – возразил бывший следователь, – специально не интересовался. Где-то году в 92-м или 93-м – сейчас уже и не вспомню точно – я случайно встретил Наталью Ивановну. Честно говоря, я даже не узнал ее поначалу, так сильно она изменилась за эти годы – располнела, прическу изменила… Раньше у нее были длинные светлые волосы, а потом она подстриглась коротко и покрасилась в темный цвет. В общем, Хрекова подошла ко мне в Крытом рынке, около медовых рядов, поздоровалась. Я спросил у нее, как дела. Не то чтобы меня это сильно интересовало, так, для приличия. Наталья сказала, что родила девочку, а Николай умер на зоне.