– За срочность – другие деньги, да?

– Два лимона… евро. Будут в твоей квартире, когда мы с вдовцом ее опознаем.

– Не сомневаюсь, что будут, – широко улыбнулся Коля. – Я уже понял, для тебя дело – самое главное.

Марина позвала Колю из приемной. Он на прощанье внимательно заглянул Константину в глаза. Тот пробормотал:

– В общем, забыли эту ерунду. Ты, как мужчина, меня понимаешь… Не сдержался. Все равно, думаю…

– Не может быть, – удивился Коля. – Неужели ты такая мразь, Костик?

Глава 18

Марина, скрепившая юбку со сломанной молнией и блузку с отлетевшими пуговицами английскими булавками, которые всегда на всякий случай носила с собой, как учила мама, в темноте выглядела почти нормально. Они прошли мимо мальчика с собакой, Коля серьезно пожал ему руку, сунул в карман немного денег: «Купи себе и Грэю поесть, магазин еще открыт. Спасибо большое. Ты – настоящий мужик!»

Такси они с Мариной поймали быстро. Коля посадил ее на заднее сиденье, но тут его окликнул Егор. Он подошел к нему:

– Что, малыш?

– Дядя Коля, – бойко сказал мальчик. – У меня скоро день рождения. Я уже давно прошу маму купить мне пиэспи, а она не покупает.

– Не понял, о чем ты… А, это такая фиговина, игрушка… Вообще-то она для маленьких. А к чему ты… Извини, ты хочешь, чтобы я тебе дал на нее деньги? Сколько она стоит?

– Ерунда. Тысяч шесть. И диски к ней примерно по тысяче…

Коля смотрел на парня с удивлением пару секунд. Что-то не так. Но вникать некогда. Он вынул из бумажника десять тысяч, положил ему в ладонь. Взглянул в невинные глаза. Ни радости, ни смущения, вроде бы даже он рассчитывал на большее… То есть Егор выполнял платную работу? Это была не дружба? «Я никогда ничего не понимал в детях, – подумал Коля. – Равно как и во взрослых».

Он сел вместе с Мариной на заднее сиденье, и тут она совершенно обессилела. Сидеть не могла. Положила голову на его колени, закрыла лицо ладонями, поджала ноги… Ее била дрожь запоздалого страха, ярости, унижения. Коля боялся шевельнуться. Он не мог ее утешить. Он не знал, как это сделать. Он думал о том, каким бы это было счастьем, если бы сегодняшнее происшествие оказалось для нее самым большим испытанием. Он ощущал ее тело, горячее и дрожащее, его джинсы промокли от ее слез… Его душа тосковала и холодела, скованная льдом отчуждения… Мысли были настойчивые и почти безумные. «Она плачет, как живая. Я держу ее в руках, как живой…»

Они вышли из такси у ворот ее двора.

– Я отведу тебя домой, – решительно сказал он. – Версия такая. На тебя напали хулиганы, я отбил. Нормальная версия, в это поверит даже муж-блондин.

– Хорошо, – согласилась Марина.

Она позвонила в дверь квартиры, Саша открыл и в изумлении уставился на них. В свете прихожей были видны и булавки, и воспаленные от слез глаза, и горящая от сильного удара щека.

– Что случилось?

– Ничего страшного, – ответил Николай. – Извините, что вторгаюсь к вам, мне повезло отбить вашу жену у группы каких-то дебилов. Решил довести до места, чтобы точно знать, что все в порядке. Николай. – Он протянул руку ее мужу.

– Александр, – растерянно ответил тот. – Видимо, нужно срочно звонить в полицию?

– Только не это, – быстро проговорила Марина. – Они давно убежали. Я еще стояла там и ревела, Николай еле меня успокоил. Это, наверное, были обкурившиеся подростки, я не рассмотрела. Не хочу ничего никому рассказывать. Спасибо, Николай. Может быть, вы чаю выпьете у нас?

– Нет, – решительно сказал Коля. – Меня тоже ждут, чай я не люблю, а вам нужно срочно выпить что-то успокоительное и лечь спать. Я пойду.

– Очень вам признателен. – Саша еще раз пожал Коле руку. – Извините, я хотел вас отблагодарить…

– Вы решили заплатить за мой рыцарский поступок? – Коля ясно посмотрел на них, как Петр Первый с портрета. – Обижаете. Марина, носите с собой электрошокер.

Он вышел, Саша растерянно смотрел на жену, глаза которой опять наполнились слезами.

– Какой он… странный. Наверное, хороший человек. Нам повезло. Почему ты плачешь? Они точно ничего с тобой не сделали?

– Точно. Я пойду в ванную.

– Может, разбудить маму, чтобы дала тебе лекарство?

– Ни в коем случае. Саша, я прошу тебя ничего не говорить Нине Валентиновне.

– Я понял.

Когда она легла в постель, накрывшись с головой одеялом, он осторожно лег рядом, мягко повернул ее к себе.

– Не нужно, – попросила она.

– Мариночка, я хочу, чтобы все было как обычно, чтобы ты не оставалась с этим стрессом. Мне кажется, так надо.

Они были близки, как очень родные люди, но она не оттаяла совсем. Ей стало тепло, но о наслаждении не шло и речи. Он уснул, а она лежала рядом, ощущая, как по всему телу от сердца к горлу волнами поднимается и падает что-то холодное, гадкое, скользкое… Женская беда. Мерзавец хотел ее растоптать, использовать как вещь. Что бы произошло, если бы не появился Николай… И тут Марине почему-то стало совсем тошно. Очень уж спокойно и по-дружески общался с этим подонком Николай. Как будто они оба понимали, что все это ерунда. Ну, один хотел ее изнасиловать, другой помешал. Нормальный эпизод мужской жизни. Если бы не успел помешать, тоже ничего страшного. Не смертельно. Не девочка вообще-то. Марина представила себе, как повел бы себя в подобной ситуации ее муж. Ну, разумеется, он бы хотя бы морду набил Константину. Потому что любит ее и не смог бы сдержаться. А Коле и сдерживаться не пришлось. Рисуясь, как обычно, совершил «рыцарский поступок». Сейчас, видимо, очень доволен собой, если вообще еще об этом помнит. Она даже не знает, с кем он живет. Его ждут… К утру ее подушка промокла от слез.

…Коля приехал домой, сел на кухне за стол, стал курить, застыл на несколько часов, практически ни о чем не думая. Только временами видел себя как будто сверху, как это бывает во время клинической смерти. Это его немножко развлекло. Потом раздался звонок в дверь. Он равнодушно подумал: а вдруг они решили от него избавиться после сегодняшней истории? Может, нашли более покладистого киллера. Пошел открывать.

– У тебя был пожар? – спросил бывший командир Андрей Николаев, войдя в прихожую.

– Почти. Я покурил и, кажется, обуглился.

– Ясно. Клоунада как образ жизни и смерти.

– Здорово, – восхитился Коля. – Я не знал, что вы такой умный.

– Мы отвоевались. Можешь говорить мне «ты».

– Так плохи мои дела, Андрей? – Коля внимательно посмотрел в узкое бледное лицо бывшего командира. – Только не целуй меня в лоб, пожалуйста.

– Не дотянусь, – сказал Николаев. – Пошли посидим. Я водки принес. Может, и не отвоевались. – Он улыбнулся, открыв крепкие белые зубы.