Мама меня обижали, я не могла остаться.
Мне холодно и я хочу есть. Надо возвращаться, но я приду в понедельник.
Не грусти Викки! Меня взяли в больницу поэтому я не пришла.
Спасибо за конфеты.
Дочка! Я пока сплю здесь. Уффе — свенья! хорошо-бы ты оставила денег.
С рождеством, мама.
пойми я сечас немогу пере званивать.
Мама ты сердишься на меня за что-то?
Когда Йона вышел из вагона, бородача уже подняли с пола. Теперь он, явно растерянный, сидел, прислонясь спиной к вагону.
— Я ищу девочку и маленького мальчика, — начал Йона, снимая бронежилет и присаживаясь на корточки перед бородачом.
— Не бейте меня, — пробормотал тот.
— Никто вас не ударит. Но мне нужно знать, видели ли вы девочку в этом вагоне.
— Я ее не трогал. Я просто шел за ней.
— Где она сейчас?
— Я просто шел за ней, — повторил бородач и слизнул кровь с губы.
— Она была одна?
— Не знаю. Она заперлась в кабине.
— С ней был мальчик?
— Мальчик? Да, может быть… может быть…
— Отвечай как следует, — вмешался руководитель группы.
— Значит, вы пошли туда за ней, — продолжил Йона. — Что она делала потом?
— Ушла, — испуганно глядя на комиссара, ответил бородатый.
— Куда? Можете сказать?
— Вон туда. — Бородач с какой-то безнадежностью мотнул головой в глубину туннеля.
— Она в туннеле, вы хотите сказать?
— Может, и нет…
— Отвечай! — потребовал спецназовец.
— Но я не знаю! — Мужчина хлюпнул носом.
— Можете сказать, когда она была здесь? — осторожно спросил комиссар. — Сегодня была?
— Была только что. Завелась орать и…
Йона бросился бежать вдоль путей, слыша, что руководитель группы продолжает допрос. Резко и хрипло он спрашивал бородача, что тот сделал бы с девочкой, догони он ее.
Мимо мелькали ржавые рельсы. Темнота клубилась рядом как дым.
Йона взобрался по лестнице и оказался в коридоре, вдоль которого тянулись мокнущие трубы.
Вдалеке виднелась дверь. Свет струился в коридор и блестел на влажном полу. Внизу дверь была повреждена, и Йоне удалось протиснуться под ней. Он оказался у каменной насыпи, возле путей, проложенных в пятидесятые годы. Вдалеке рельсы собирались в подобие лошадиного хвоста и плавно изгибались.
Далеко впереди по насыпи двигалась маленькая фигурка. Рядом с ней бежала собака. Йона бросился следом. Мимо пронесся поезд, земля содрогнулась. Фигурка мелькала между сцеплениями вагонов; комиссар бежал к ней прямо по сорнякам, выросшим вдоль насыпи. Землю покрывали осколки стекла, мусор, старые презервативы. Проскочил электрический разряд, и со стороны станции Шермарбринк показался новый поезд. Комиссар уже почти догнал фигурку; он перепрыгнул через рельсы, схватил ее за тонкую руку и развернул к себе. Захваченная врасплох, она хотела ударить его, но комиссар отклонился, перехватил ее руку, вцепился в куртку; пойманная снова размахнулась, ткань треснула; пленница вывернулась из куртки, уронила сумку и навзничь упала на камни насыпи.
Комиссар прижал женщину к насыпи, среди репейников и бурьяна; он вырвал у нее из руки камень и попытался утихомирить ее:
— Я только хочу поговорить, мне надо…
— Отвяжись! — крикнула женщина, пытаясь вывернуться.
Она хотела пнуть комиссара, но тот прижал ее ноги к насыпи. Женщина дышала, как испуганный кролик, еле заметная грудь поднималась рывками. Женщина была очень маленькой, с морщинистым лицом и потрескавшимися губами. Может, сорок лет, может, тридцать. Поняв, что освободиться от комиссаровой хватки не получится, она принялась шептать извинения, вворачивая обещания отблагодарить его.
— Успокойтесь же, — повторил комиссар и выпустил женщину.
Она боязливо глянула на него и подобрала свою сумку. Тощие руки покрыты шрамами от инъекций, на внутренней стороне предплечья полузатертая татуировка. Очень грязная черная футболка с надписью «Кафке тоже было трудно». Женщина вытерла углы рта, коротко глянула на рельсы и, как бы для проверки, сделала шаг в сторону.
— Не бойтесь. Мне надо только поговорить с вами.
— Я тороплюсь, — быстро сказала женщина.
— Вы никого не видели, когда были в вагоне в здешнем туннеле?
— Не понимаю, о чем вы.
— Вы были в вагоне метро, который стоит тут в туннеле.
Женщина не ответила; она сжала пальцами губы, потом почесала шею. Комиссар поднял ее куртку, вывернул, протянул ей. Женщина взяла куртку, не сказав «спасибо».
— Да отстань ты от меня! Я ни в чем не виновата.
— Я и не говорю, что вы в чем-то виноваты, — терпеливо ответил Йона.
— Тогда чего тебе надо?
— Я ищу девочку, которую зовут Викки.
— А я при чем?
Йона достал фотографию Викки, сделанную для розыска.
— Я ее не знаю, — автоматически сказала женщина.
— Посмотрите еще раз.
— Деньги есть?
— Нет.
— Не поможешь мне с деньгами?
По мосту шел поезд метро, сыпля искрами и потрескивая молниями электрических разрядов.
— Я знаю, что вы иногда живете в кабине машиниста.
— Суси первая стала там жить. — Женщина как будто хотела переложить вину на кого-то.
Йона еще раз показал ей фотографию Викки.
— Это дочка Суси, — объяснил он.
— Я и не знала, что у нее были дети. — Женщина потерла нос.
Что-то загудело в высоковольтном проводе, тянувшемся вдоль земли.
— Как ты познакомилась с Суси?
— Мы жили на огородах, пока они были… Мне сначала было ужас как хреново, гепатит, да еще Вадим вечно ко мне приставал… Меня лупили как сидорову козу, а Суси помогала мне… она была та еще ведьма, чтоб ее, но без нее я бы не выжила той зимой, у меня бы ни единого шанса… А когда Суси умерла, я взяла себе ее барахло, потому что…
Женщина что-то пробормотала, порылась в сумке и вынула ключ — такой же, как у Викки.
— Зачем вы взяли ее вещи?
— Любой бы так сделал, чего уж тут… Я забрала ее вещи еще до того, как она умерла, — призналась женщина.