– В Германию выехал Антон. Борис никак не мог выехать за границу, – покачал головой Сидоренко. – Потому что два года назад он погиб. Автомобильная авария.

– Ага, час от часу не легче! Тогда кто выдает себя за Бориса? Простите, мне надо сделать один звонок. – Я достала телефон и стала набирать номер телефона Курта. – Курт, ты меня слышишь? – Гид недовольно буркнул в трубку, что слышит, но жутко занят, а потому со мной разговаривать не может. – Черт тебя дери! Чем ты там так занят, что не можешь со мной говорить?

– Я провожу экскурсию.

– Ладно, – немного поостыла я, – ты мне одно скажи. Антон и Борис у тебя перед глазами?

– Антон – да. Бориса я не вижу. Марина, извини, но я должен делать свою работу.

Курт отключился, не дав мне сказать ни слова.

– Ох уж эти немцы, – недовольно процедила я сквозь зубы. – Такие они щепетильные, правильные относительно всего того, что касается работы. Жди теперь, когда он закончит свою экскурсию. Вот где сейчас Борис?! Что я должна думать?! – разозлившись на Курта, я перешла на крик.

– Марина, успокойся, – попросила меня Ирина.

Ее страдальческий взгляд остудил мой пыл.

«И правда, что это я? Мне, что ли, хуже всех? На Ирину больно смотреть, а тут я еще психую», – мне стало стыдно за непроизвольный срыв.

– Виктор Николаевич, может, ваш друг ошибся, и Борис, сын Анны, не погиб? – на всякий случай спросила я.

– В их системе ошибок не бывает.

– Да знаю я, – вздохнула я. – К тому же у этого Бориса паспорт украинский, тогда как Анна жила в Воронеже. Я правильно вас поняла, Виктор Николаевич?

– Да. Соколов Иван Андреевич все так же проживает в Воронеже.

– В голове одна сплошная каша, – призналась я. – Знаешь что, Ирина, позвони-ка ты еще раз в полицию и скажи им, чтоб искали и Бориса Иволгина, уроженца Украины. Хотя понимаю, поймать его им будет чрезвычайно трудно. В последний раз я с ним виделась вчера, и было это на территории Франции. Но ты все равно позвони на всякий случай. Если он еще в Европе и у него нет второго паспорта, то есть шанс задержать его в аэропорту.

– А если он воспользуется другим видом транспорта? – спросила Ирина.

– Тогда мы вряд ли его увидим, если только он сам не захочет вернуться, – вздохнула я, осознавая то, что все наши попытки найти вора могут так и не увенчаться успехом.

«И вроде бы круг подозреваемых лиц узок, но стоит нам подобраться к одному из этих лиц вплотную, как тот исчезает. Были бы мы дома, уже давно бы выяснили, кто вор, а кто случайно затесался в круг подозреваемых. Может, попросить Ирину свозить меня в полицию?» – думала я, допивая остатки холодного кофе.

– Ира, а что нового в полиции? Они хоть докладывают вам о розыскных мероприятиях?

– О чем ты говоришь?! Поскольку картины были застрахованы, сначала они должны убедиться в том, что не мы себя обокрали. Далее их работа сведется к тому, что они станут отслеживать все аукционы, Интернет и выставки частных коллекционеров.

– Долгая и кропотливая работа, – хмыкнула я.

– Да, которая может растянуться на годы. Короче, я и Густав можем надеяться только на счастливый случай.

«Пожалуй, в полицию я не пойду», – мысленно отказалась я от своей затеи.

Глава 23

– Кажется, Густав вернулся, – вздрогнула Ирина, услышав раскатистый голос мужа, доносящийся из холла. – Рано что-то.

– А мне что делать? – спросил Виктор Николаевич, с опаской поглядывая на дверь. – Может, я того, поеду в гостиницу?

– Какую гостиницу? Остановитесь у нас. Мы вас приглашали как отца Николая, так и побудьте им, – предложила Ирина. – Мне так неудобно перед вами. Получается, по вине моей семьи у вас вся поездка пошла наперекосяк.

В комнату вошел Густав. Увидев пожилого человека, он смущенно заулыбался.

– Здравствуйте. Вы папа Николая?

Сидоренко не стал мешкать с ответом, решив воспользоваться предложением Ирины остановиться у них:

– Ну в общем-то да, у меня есть сын Николай.

– А что ты так рано, Густав? – перевела разговор в другое русло Ирина.

– Устал. Захотелось дома побыть. У меня вообще последнее время апатия ко всему, – признался Густав, отводя глаза в сторону. – Как будто все из меня вынули.

– Густав, ты все еще не можешь свыкнуться с мыслью, что тебя обокрали? – догадалась я.

– Возможно, – вздохнул он и без сил рухнул на диван. – Ирина, у нас есть что-нибудь выпить?

– Нет! – слишком резко ответила та.

– Да, Густав, – поддержала я Ирину. – Ты так в законченного алкаша превратишься, а потом все спишешь на злой рок нибелунгов.

– Нибелунгов? – заинтересованно переспросил Сидоренко.

– Да, – оживившись, кивнул Густав. – Вы не слышали легенду о кольце нибелунгов? А оперу слушали? Так вот, у меня все это было, а теперь нет, – развел он руками.

По тому, как эмоционально он себя вел, можно было заключить, что до офиса он сегодня так и не доехал – по пути свернул в кабачок и там пропустил рюмку-другую шнапса.

– Густав, – одернула его Ирина, полагая, что муж начнет в очередной раз рассказывать легенду о нибелунгах и еще больше расстроится.

– Как хочешь, пойду к себе. Когда будет обед, позовете.

Прихватив из бара бутылку виски, он удалился на второй этаж.

– Вы простите моего мужа, – стала оправдываться перед Виктором Николаевичем Ирина. – Нас несколько дней назад обокрали. Он очень переживает. Но вот что интересно, – вдруг нахмурилась она. – По легенде, несчастья должны сыпаться на обладателя сокровищ. По логике вещей, избавившись от них, мы должны вздохнуть свободно. А у нас все наоборот. Николай одной ногой на том свете. Что с матерью, я не знаю. Может, и ее в живых нет. Густав пьет беспробудно. Пальма в оранжерее такого накала страстей не выдержала – засохла. Ужас! Почему же несчастья преследуют нас именно сейчас?

Я могла бы ей сказать, что у каждого человека случаются в жизни белые и черные полосы. И вряд ли это связано с чьими-то заклятьями. Тем более что в данном случае вышло все наоборот. Жаль только, что у нее и Густава черная полоса совпала с медовым месяцем. Искренне жаль.

Но я промолчала. Что бы я в эту минуту ни говорила, ее вряд ли бы это утешило. Да и пообещать, что все будет хорошо, я не могла – поскольку не провидица.

– Может, еще чаю? – тихо попросил Виктор Николаевич. – Если честно, я еще не завтракал, а день с утра так нервно начался.

– Да, конечно, – засуетилась Ирина. – Хелен! – крикнула она. – До обеда еще далеко. Наша повариха – немка. Она до чертиков пунктуальна. Завтрак прошел, обед раньше она не подаст ни за что, но мы ее уговорим наделать нам каких-нибудь бутербродов.