— Ну, вы же все поняли, мистер президент! — отрезала Айрин и, не выпуская мины, шагнула к пилоту «манула». Лицо Тео Марено было серее ткани его комбинезона. — Говорите сейчас же: кто приказал вам выбить Даниэля Лоринга с трассы? Ну!
— Выбить с трассы?! — взревел Галлато, которого эти слова мигом привели в чувство. — Мер-рзавец! И ты согласился?!
Он схватил оцепеневшего Тео за плечи и встряхнул с такой силой, что забрало шлема упало, и под блестящим стеклом лицо показалось совсем мертвенным.
Айрин передала, наконец, опасную находку инспектору Меггсу и твердо взяла за рукав рассвирепевшего итальянца:
— Сэр, простите, но вопросы здесь буду задавать я и только я. Кроме того, что бы там ни было, гонщика Марено пытались убить, и я обязана взять его под охрану. А для этого его придется снять с заезда.
— Считайте, что я сам снял его с заезда. Как и со всех последующих! Что еще вам нужно, комиссар?
— Помещение, чтобы произвести допрос.
— Можно в моем кабинете! — Галлато, опомнившись, выпустил плечи пилота. — Это близко, я сам вас туда провожу.
— А вам, мистер Уоллес, и вам, инспектор Меггс, поручаю закончить досмотр, — проговорила Айрин. — Осмотреть нужно все болиды.
В этом распоряжении не было необходимости. Механики всех десяти команд уже бежали к своим машинам. Два или три болида успели повернуть набок, общими усилиями одолев пятьсот с лишним килограммов их веса. Что до пилотов, то теперь им изменило спокойствие. Громкий ропот сменился негодующими выкриками, кто-то смачно выругался, кто-то даже бросился к рвущимся сквозь кордоны охраны корреспондентам.
На своих местах, возле рыжих как огонь машин оставались двое: Даниэль Лоринг и Ларс Веллингтон. Первый стоял, опустив голову, насколько можно было опустить ее в шлеме. Второй как завороженный смотрел на полицейских, с осторожностью уносивших за пределы стартового участка смертоносную находку «эксперта Уоллеса». Но в какой-то момент пилоты взглянули друг на друга. И вот тогда Даниэлю стало по-настоящему страшно. Глядя в расширенные глаза Ларри, он понял, что полтора часа назад, там, в своей раздевалке, совершил не просто ошибку. Он совершил поступок, которому нет прощения.
— Вы ведь понимаете, как вас подставили? Спокойно принесли в жертву, словно специально обученную собаку. Диверсанты в прежние времена использовали таких, чтобы взрывать мосты и железнодорожные составы. Ваша жизнь оказалась дешевле собачьей, а сейчас она и вообще ничего не стоит.
Комиссар Тауэрс и Тео Марено сидели в большом, на удивление неуютном кабинете президента гоночной ассоциации «Фортуна». У Галлато имелись такие кабинеты во всех спортивных комплексах, на всех трассах, где проводились гонки, поэтому, возможно, он и не обустраивал их как следует. Заметнее всего здесь был большой цветной экран, на котором можно было видеть гонку.
Пьетро Галлато, проводив комиссара и снятого с заезда гонщика, отдал Айрин ключ:
— Я вас оставляю. Мне нужно присутствовать при начале заезда. Не то журналисты совсем взбесятся!
— На вашем месте, сэр, — заметила Айрин, опускаясь в кресло, — я бы отменила заезд. Вы что, не понимаете, в каком состоянии сейчас пилоты?
Он бросил на нее быстрый, раздраженный взгляд:
— Гонщики привыкли к опасности, привыкли к стрессам, комиссар. А отмена заезда невозможна, и вы это прекрасно понимаете.
Тео Марено сидел в кресле напротив Айрин, спиной к цветному экрану. Его широкое скуластое лицо оставалось почти таким же бледным, только под глазами стали проступать небольшие алые пятна. Тонкие губы сжимались все сильнее, словно он дал зарок не произносить ни слова. Но комиссар знала: как правило, это — признак того, что допрашиваемый заговорит, и заговорит быстро.
Так и случилось. Услышав про собак и что сейчас его жизнь не стоит ни гроша, Тео тут же поднял глаза и произнес почти с вызовом:
— Думаете, теперь меня уберут?
— Если будете молчать, то — скорее всего, — ответила Айрин. — А если нет, то как свидетель обвинения вы имеете право на охрану полиции.
Молодой человек опустил голову. Его руки, до того вяло лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
— Я не буду молчать! — раздельно проговорил он. — И не потому, что боюсь. Просто за такие шутки нужно отвечать, верно? Я не дам делать из себя барана!
— Лучше было подумать об этом вчера, — комиссар Тауэрс посмотрела через голову Тео на экран, где в этот момент сорвались с мест и ринулись по трассе разноцветные болиды. — Лучше было не соглашаться на это. Повторяю свой первый вопрос: кто приказал вам выбить Даниэля Лоринга с трассы?
— Ну, приказывать мне никто не может! — с бессильным вызовом воскликнул Марено. — Я служу по контракту и обязан выполнять только то, что в нем предусмотрено.
Айрин безупречно владела своим лицом и в который уже раз заставила себя подавить брезгливую гримасу. Надо бы еще подпустить сочувствия (в таких ситуациях неплохо действует!), но уж очень противно. Ладно, сойдет и полное бесстрастие.
— Хорошо. Если это был не приказ, значит, сделка. Хотя одно другому не мешает. Но я хочу услышать имя. Кто?
Тео вновь сжал губы, затем шумно выдохнул:
— Винсент О`Гилви, владелец нашей команды. Вчера он вызвал меня к себе и сказал, что на мой счет в банке положены десять миллионов евро. У меня вся сумма годового контракта — пять…
— Просто нищенское содержание! — вырвалось у Айрин.
— Заедает? — уже почти с ненавистью произнес Тео. — Копам таких контрактов не предлагают, да? А вы знаете, что такое жизнь гонщика «Фортуны»?
— Знаю. И что такое смерть гонщика — тоже. Похоже, этого не знаете вы, Марено. Итак, ваш патрон сказал, что заплатил вам аванс, и вы за это должны выбить с трассы болид Лоринга.
— Да. Где-то на пятом или шестом круге Лоринг должен был меня обойти на круг. И О`Гилви сказал, что при обгоне я должен направить свою машину в «лароссу» и вытолкнуть ее. Конечно, тогда бы и сам вылетел… О`Гилви обещал, что после этого заплатит еще десять миллионов. А если я откажусь это сделать, тогда мне больше не видать контракта. А он у меня в этом году кончается. Понимаете? Я же не знал, что там мина!
Айрин улыбнулась:
— Конечно. И что вторые десять миллионов вам уже не заплатят, а первые не придется потратить. Жалко, что и говорить! А О`Гилви не намекал, чей заказ, в свою очередь, выполняет он?
Она спросила это просто для порядка. Само собою, не намекал.
— Нет, — качнул головой Тео. — Я понял, что это заказ кого-то из лидеров. «Скида» там или «Ронды». «Скида», вернее всего. Но только мистер Винни ничего не говорил об этом.
Айрин выключила диктофон и, без стеснения покопавшись в столе Галлато, достала оттуда несколько листов бумаги и ручку.