— Знаю.
Под его пристальным добродушно-насмешливым взглядом сэр Чарлз опустил глаза. Кровь бросилась ему в лицо…
— Не осмотреть ли нам комнату Эллиса? — сказал мистер Саттертуэйт, вдоволь насладившись замешательством своего друга.
— Блестящая мысль! — воскликнул сэр Чарлз, обрадовавшись возможности отвлечь внимание мистера Саттертуэйта от щекотливой темы. — Я и сам хотел вам это предложить.
— Полицейские, разумеется, уже основательно ее обыскали.
— А-а, полицейские…
Аристид Дюваль презрительно поморщился. Стараясь поскорее избавиться от невольного смущения, сэр Чарлз с удвоенной энергией принялся играть роль прославленного сыщика.
— Полицейские все тупицы, — безапелляционно изрек он. — Что они искали в комнате Эллиса? Разумеется, доказательства его вины. Мы же будем искать доказательства его невиновности, а это совсем иное дело.
— Вы что же, совершенно уверены в его невиновности?
— Если наша версия смерти Беббингтона верна, то Эллис должен быть невиновен.
— Ну да, к тому же…
Мистер Саттертуэйт вдруг умолк. Он чуть было не сказал, что если Эллис — преступник-рецидивист и он убил сэра Бартоломью, потому что тот его разоблачил, то дело это окажется совершенно заурядным и скучным. Хорошо, что мистер Саттертуэйт вовремя спохватился — ведь сэр Бартоломью был другом сэра Чарлза Картрайта, и такое высказывание было бы верхом бестактности.
Беглый осмотр комнаты Эллиса не дал ничего интересного. В комоде аккуратными стопками лежало белье, в платяном шкафу висели костюмы и пальто безупречного кроя, от дорогих портных. Наверное, эти элегантные вещи достались ему от его прежних хозяев. Нижнее белье тоже удивляло своим отменным качеством. Тщательно начищенная обувь была надета на колодки.
Мистер Саттертуэйт поднял ботинок.
— Девятый номер.., точно — девятый, — пробормотал он.
Но что это дает, если никаких следов обнаружено не было?
Судя по тому, что в шкафу не оказалось фрака дворецкого, именно в нем Эллис и бежал. Мистер Саттертуэйт обратил особое внимание на это обстоятельство.
— Любой здравомыслящий человек переоделся бы в обычный костюм.
— Да, в самом деле, старина… Нелепо, конечно, но такое впечатление, будто он никуда не сбежал… Чепуха какая-то…
Они продолжали обыскивать комнату. Ни писем, ни документов, только две вырезки из газеты, одна — о лечении мозолей, другая — о предстоящей свадьбе какой-то дочери герцога.
На приставном столике, рядом с маленьким пузырьком чернил, лежал бюварг, но ручки не было. Сэр Чарлз вынул промокательную бумагу со следами чернил, поднес ее к зеркалу, но — увы! — сплошная мешанина, в которой ничего не разберешь. Вероятно, бумагой пользовались не однажды и к тому же чернила, видно, были старые.
— Стало быть, здесь он вообще ничего не писал или же писал, но промокашкой не пользовался, — заключил мистер Саттертуэйт. — А эти отпечатки на промокательной бумаге — давнишние. Да, вот посмотрите… — С довольным видом он указал на еле различимые буквы «Л. Бейкер». — Значит, действительно Эллис промокательной бумагой не пользовался.
— Вообще-то странно… — глубокомысленно проговорил сэр Чарлз.
— Что именно?
— Ну, ведь обычно человек все-таки пишет письма…
— Только не преступник.
— Да, наверное, вы правы… Должно быть, у него действительно темное прошлое, иначе зачем ему бежать. Ясно одно: Толли убил не он.
Они тщательно осмотрели весь пол, подняли ковер, заглянули под кровать, но ничего не обнаружили. Вот разве что чернильное пятно у камина, а в остальном — сплошное разочарование.
Они вышли из комнаты дворецкого, чувствуя, что рвения у них заметно поубавилось.
Да, наверное, в романах все куда проще.
Порасспросили испуганных младших горничных, которые явно испытывали священный трепет перед миссис Леки и Беатрис Черч, но ничего нового из этой беседы не извлекли и обескураженные покинули дом сэра Бартоломью.
— Итак, Саттертуэйт, — заговорил сэр Чарлз, когда они шли по парку (автомобиль Саттертуэйта должен был ждать их у будки сторожа), — можем ли мы хоть что-нибудь из этого извлечь?
Мистер Саттертуэйт задумался. Он не спешил с ответом. Что-то ведь должно было привлечь к себе его внимание. Признаться, что они впустую потеряли время, ему не хотелось. Он одно за другим перебрал в уме показания прислуги — итог был мизерный.
Как подытожил сэр Чарлз, мисс Уиллс только и делала, что за всеми подглядывала да вынюхивала, мисс Сатклифф от потрясения была просто не в себе, миссис Дейкерс выказала полное равнодушие, а капитан Дейкерс то и дело прикладывался к бутылке. Все это ничего не давало, разве что оставалось предположить, что Фредерик Дейкерс дал волю своим пагубным наклонностям, чтобы заглушить голос совести. Однако Дейкерс и без того частенько прикладывался к бутылке, мистеру Саттертуэйту это было отлично известно.
— Ну так что же? — нетерпеливо повторил сэр Чарлз.
— Ничего, — нехотя признался мистер Саттертуэйт, — Вот только.., вероятно, мы вправе предположить, судя по газетной вырезке, что Эллису досаждали мозоли.
Сэр Чарлз криво усмехнулся…
— Весьма резонное умозаключение. Ну а.., что это нам дает?
Мистеру Саттертуэйту пришлось прзнать, что ровным счетом ничего.
— И еще одно… — начал было он и запнулся.
— Что? Да говорите же, дружище. Тут любая мелочь играет роль.
— Удивительно, как это сэр Бартоломью мог шутить с дворецким, помните, горничная рассказывала. По-моему, на него это непохоже.
— Совсем непохоже, — с жаром подхватил сэр Чарлз. — Я ведь хорошо знал Толли. Лучше, чем вы. Балагуром его никак не назовешь. Он никогда бы не стал так себя вести. Разве что какие-то особые обстоятельства… Вы правы, Саттертуэйт, это загадка. Ну а что это нам дает?
— Видите ли, — начал мистер Саттертуэйт и запнулся, сообразив, что вопрос сэра Чарлза был сугубо риторический. Ему вовсе не требовалось узнать мнение мистера Саттертуэйта. Ему надо было высказать свое.
— Помните, когда все это произошло, Саттертуэйт? Сразу после того, как Эллис сообщил сэру Бартоломью о телефонном разговоре. Логично предположить, что именно этот разговор вызвал у сэра Бартоломью приступ веселости. Помните, я спросил у горничной, что это был за разговор.