Когда я попыталась выполнить движение плечами, они затряслись. Не под музыку. А так, как тряслись всегда. Я попробовала изобразить телом волну. Ничего. Самое простое движение задом.
Нет.
Я вылетела из комнаты и бросилась к Мири.
— Что случилось? Почему не сработало? — Мой голос звучал почти истерически. — Я приняла ванну, верно? Я до сих пор чувствую запах фисташек. Что еще я должна выполнить?
Мири откатилась на стуле от компьютера и принялась изучать колдовскую книгу.
— Не знаю… может, я что-то не так сделала…
— Не смей так говорить. Что теперь со мной может случиться? Вдруг мои руки превратятся в змей или станут резиновыми?
— Постой, — сказала Мири. — Здесь сноска. Одиннадцать. Погоди, я найду главу одиннадцатую… — Она подняла на меня глаза. — Тут сказано, что заклинание подействует не сразу.
— Что это значит? Сколько пройдет времени, две недели?
— Думаю, часов двенадцать.
Тогда это не так плохо. Сейчас восемь, значит, заклинание вступит в силу завтра утром.
— А больше там нет сносок, которые ты забыла прочесть? Например, что моя кожа покроется чешуей?
— Не думаю. Но знаешь что?
— Что?
Она подъехала обратно к компьютеру.
— Я только что получила от Дженнифер очередное письмо по поводу свадьбы. На этот раз она прислала нам список песен. — Мири вздохнула.
Дженнифер каждую неделю рассылает всем приглашенным письма с сообщениями о каких-нибудь изменениях в церемонии. Будто кого-то это волнует.
Я проверила свою почту. Я эти свадебные письма никогда даже не открываю, они сразу идут в мусорную корзину. Джевел все еще не ответила на письмо, которое я отправила ей две недели назад. Я начала печатать письмо Тэмми, но потом решила просто позвонить ей.
— Как дела? — спросила она. Я представила, как она показывает мне очередной знак из арсенала ныряльщиков.
— Никак. — Хотела бы я ей рассказать!
— А я зависла с заданием по биологии.
О-ох. Совсем забыла его закончить. Я уселась за стол, но в половине одиннадцатого решила оставить биологию до утра. Однако заснуть никак не могла, так волновалась. Все время хотелось проверить, не появились ли новые способности.
В половине восьмого я встала с постели. Приняла душ, оделась, включила радио и заняла свое место перед зеркалом.
«Только я и музыка…» Я почувствовала, как по спине прошла дрожь, будто тысячи муравьев бежали по позвоночнику. Должно быть, это знак. Разве можно просто так дважды попасть на одну и ту же песню?
Я снова попробовала потрясти плечами. И плечи задвигались. Действительно задвигались. Теперь волна. Мое тело вытворяло такое! Наконец, я решила потрясти задом. И поверьте мне, у меня получилось. Вышли даже прыжки. На розовом ковре. Вверх. Вниз. И снова вверх.
О боже. У меня было такое чувство, словно во мне бегал электрический ток.
— Мири! — закричала я. — Мири, иди скорей сюда!
Она вбежала в мою комнату. Я танцевала макарену, и у меня здорово получалось. Она начала скакать и хлопать в ладоши.
— По верить не могу! — кричала она. — Ты танцуешь! Я сделала это!
— Девочки? — раздался из кухни, где она завтракала зефиром, мамин голос. — У вас все нормально?
— Отлично! — ответила я. — Внуши ей, — сказала я сестре, — чтобы не обращала на нас внимания.
А вот я успокоиться не могла. Потому что я была хороша. Очень хороша. Так хороша, что могла бы танцевать в каком-нибудь клипе.
— Сколько будет действовать это заклинание?
— Сколько угодно.
Теперь, если снова будем только я и музыка, я дам музыке прикурить.
Тэмми так странно смотрела на меня, словно вся моя одежда была надета наизнанку.
— Что? — спросила я, изображая «лунную» походку.
— Почему ты все время пляшешь?
Я попыталась успокоить ритм, идущий откуда-то изнутри, но это оказалось нелегко. Я чувствовала себя розовым кроликом из рекламы батареек «Энерджайзер». — И вовсе я не пляшу.
— Еще как пляшешь. Ты за весь день ни минуты спокойно не постояла. — Мы занимали две парты у стены, прямо под картой Древнего мира, которая казалось, в любой момент может упасть и накрыть нас с головой. — С тобой все в порядке?
— Все просто замечательно! — воскликнула я.
— Пойдем куда-нибудь после школы?
— Не могу. У меня просмтр. — Последнее слово я проговорила как можно менее понятно.
— У тебя что? — спросила она.
— Я буду пробоваться на шоу мод, — призналась я.
Она от удивления открыла рот, обнажая узкие, длинные зубы. Она вся была узкой, длинной и прямой. За исключением носа, широкого и немного кривоватого. В прошлом месяце мы пытались немного изменить его с помощью маминого макияжа, но в итоге она стала выглядеть так, будто ее избили.
— Зачем тебе это надо? — спросила она.
— Потому что я хочу участвовать в шоу!
— Нет, не хочешь. Ты говорила, что это шоу подходит только для глупых, помешанных на тряпках девиц.
— Никогда я такого не говорила, — соврала я. Я вполне могла так сказать. Но тогда я не умела танцевать, и у меня не было ни малейших шансов туда попасть.
Она вскинула брови:
— Так почему ты раньше не пробовалась? — Поразительно, как Тэмми могла видеть сквозь меня. Мы подружились в первый день девятого класса, когда она сказала, что у меня все лицо в синих чернилах. Видимо, моя новая ручка потекла на ладонь, а я потом размазала чернила по лицу. Перед следующим уроком Тэмми отвела меня в туалет и помогла смыть чернила, пока никто не заметил. До конца смыть не удалось, но все же стало гораздо лучше.
— Думала, мне нужно еще потренироваться, — ответила я. — Заняться фигурой.
Ее брови снова поползли вверх.
— Фигурой? С каких это пор? Ты же на ланч съедаешь два куска пиццы, а на десерт большой пакет M&Ms.
Она что, записывает все, что я ем?
— Ну вот, а теперь я решила последить за фигурой.
Она пожала плечами:
— Я и не знала, что ты умеешь танцевать.
— А я умею. — С сегодняшнего утра.
— Счастливая. Я вот не умею. Но я приду посмотреть на твои пробы. Окажу моральную поддержку. Знаешь, Энни и Дженис тоже будут пробоваться.
Да, знаю. Они говорили об этом всю неделю. А я старалась вести себя тихо, чтобы никто не попросил меня показать какие-нибудь движения до начала действия заклинания.