— Пожалуй, больше всего подходят. Они сидели на таких удобных местах. У них могли быть причины, о которых мы даже не подозреваем. И тот, что помоложе, выглядел встревоженным.
— Будешь встревоженным, если ты совершил убийство, — угрюмо, отозвался Норман Гэйль.
— Хотя он казался таким симпатичным, — тут же заколебалась Джейн. — И отец его тоже довольно милый. Надеюсь все же, что это не они!..
— На мой взгляд, мы продвигаемся вперед не очень успешно, — усмехнувшись, заметил Норман.
— Как мы можем продвигаться, если почти ничего не знаем об убитой. Ни ее врагов, ни тех, кто получит в наследство ее деньги, и вообще всего такого... — пожала плечами Джейн. Гэйль подумал и медленно проговорил:
— Кажется, было бы все же полезно... разобраться самим во всем этом. Ведь убийство касается не только виновного и жертвы. Оно затрагивает и невиновных. Вы и я невиновны, но тень убийцы коснулась и нас. И мы пока не знаем, как эта тень повлияет на нашу жизнь.
Джейн была человеком хладнокровным, но тут она вздрогнула внезапно:
— Не надо, — попросила она. — Вы пугаете меня.
— Ах, по правде говоря, я и сам немножко боюсь, — признался Гэйль.
Эркюль Пуаро зашел к своему другу инспектору Джеппу. Джепп встретил его с улыбкой.
— Хэлло, старик! — воскликнул он. — Ты был на волосок от тюрьмы!
— Боюсь, — серьезно заметил Пуаро, — что такое происшествие может повредить моей карьере!
— Ну что ж, — улыбнулся Джепп, — детективы иногда превращаются в преступников, правда, в романах.
Вошел высокий худой человек с несколько меланхоличным, интеллигентным лицом. Джепп представил его:
— Это мсье Фурнье из французской сыскной полиции. Он приехал, чтобы поработать с нами.
— Кажется, несколько лет назад я уже имел удовольствие встречать вас, мсье Пуаро, — кланяясь и пожимая всем руки, сказал Фурнье и вяло улыбнулся. — Я много слышал о вас.
Пуаро позволил себе сдержанную улыбку в ответ.
— Полагаю, — сказал он, — что вы, джентльмены, согласитесь отобедать у меня. Я уже пригласил адвоката мадам Морисо мэтра Тибо. Вы и мой друг Джепп не возражаете против моего сотрудничества с вами?
— Все all right, дружище, — сказал Джепп, хлопнув Пуаро по спине. — Ты живешь все в том же доме, на нижнем этаже?
На превосходном обеде, которым маленький бельгиец угостил друзей, компания была чисто мужская. Явился и высокий седобородый француз мэтр Тибо.
— Оказывается, вполне возможно хорошо поесть в Англии, — мурлыкнул Фурнье после того, как деликатно воспользовался заботливо припасенной для него зубочисткой.
— Восхитительно, мсье Пуаро! — сказал Тибо.
— Немножко офранцужено, но чертовски вкусно! — объявил Джепп.
— Такая пища превосходна для estomac, — сказал Пуаро. — Она не настолько обременительна, чтобы парализовать мысли.
— Не могу пожаловаться на то, что мой желудок доставляет мне хлопоты, — сказал Джепп. — Но не будем терять времени. Давайте приступим к делу. Я знаю, мсье Тибо получил на нынешний вечер задание, поэтому полагаю, мы прежде всего посоветуемся с ним обо всем, что может оказаться полезным.
— Я к вашим услугам, джентльмены. Безусловно, здесь я могу говорить более свободно, чем у следователя. Перед следствием я наскоро переговорил с инспектором Джеппом, и он попросил меня там сообщить только самые необходимые факты.
— Совершенно верно, — подтвердил Джепп. — Никогда не нужно разбалтывать секреты прежде времени. Послушаем, что вы нам расскажете об этой самой Жизели.
— Правду говоря, я знаю весьма и весьма мало. Кое-что о ее деловой жизни. Ее личная жизнь мне почти неизвестна. О ней, наверное, мсье Фурнье сможет рассказать больше. Мадам Жизель была человеком, которого в нашей стране называют «character». О ее прошлом мне тоже почти ничего не известно. Думаю, в молодости она была хороша собою, утратила красоту из-за оспы. Она (это мои личные впечатления) любила власть и умела повелевать. Была энергичным, способным дельцом. Типичная француженка, она никогда не позволяла своим чувствам хоть сколько-нибудь влиять на деловые отношения; пользовалась репутацией женщины, ведущей свои дела скрупулезно честно.
Он обернулся, чтоб посмотреть, согласен ли с ним Фурнье.
Тот меланхолично кивнул головой:
— Да, она была честной — по ее понятиям. Но... — он уныло пожал плечами, — не слишком ли много: спрашивать у человеческой натуры, что она такое на самом деле.
— Что вы имеете в виду?
— Chantage.
— Вымогательство? — переспросил Джепп.
— Да, своеобразный шантаж. Мадам Жизель давала ссуду, как вы здесь говорите «note of hand alone». Она проявляла благоразумие как в отношении выдаваемых сумм, так и в назначении процентов. Но должен вам сказать, у нее были свои методы взыскания долгов.
Пуаро с любопытством наклонился вперед.
— Как уже говорил сегодня мэтр Тибо, ее клиентуру в основном составляли люди из определенных кругов. Люди эти особенно уязвимы и зависимы от общественного мнения. Мадам Жизель имела свою собственную разведывательную службу... Обычно перед тем, как дать деньги (большую сумму, разумеется), она собирала сведения о клиенте. Я повторю слова нашего друга: по своим понятиям, мадам Жизель была скрупулезно честна. Доверяла тому, кто доверял ей. И никогда не использовала секретных сведений, чтобы получить деньги от кого-нибудь, если он еще не задолжал ей этих денег.
— Вы полагаете, — сказал Пуаро, — что чужие секреты служили ей своего рода гарантией?
— Совершенно верно; и в использовании их она была беспощадна. Ее система была действенна: очень редко приходилось списывать безнадежные долги. Человек, будь то мужчина или женщина в известном положении, пойдет на все, лишь бы добыть деньги, чтобы избежать публичного скандала. Как я уже говорил, мы знали о ее деятельности; но судебного преследования... — Он пожал плечами. — Человеческая натура есть человеческая натура.
— А если она, допустим, — поинтересовался Пуаро, — вынуждена была все-таки списать долг? Что тогда?
— В таком случае она предупреждала, что либо огласит имевшуюся у нее информацию, либо передаст эту информацию какому-нибудь заинтересованному в ней лицу.