– Вот я и дома…
На следующее утро у меня опять забот полон рот. Надо кое-что подготовить к поездке, и потому после уже привычного поскрёбывания матушки в двери, я выхожу одетый с ног до головы, и мы идём завтракать. Народ уже закончил работу, и там священнодействует полная женщина, которая при нашем появлении наваливает знакомую полбяную кашу в миски – мне, естественно, побольше, чем у мамы. Только на этот раз еда густо сдобрена мясом и даже маслом:
– А где масло взяли?
Доса Аруанн снова испугана:
– Атти, только не ругайся, я тут послала в деревню переговорить насчёт лошади для поездки в город и заодно сменять немножко мяса…
– Мам, ведь на дело пошло. Чего мне ругаться?
Она оттаивает, и снова на лице появляется робкая улыбка. И – вера. Кажется, мама начинает мне доверять. Поэтому пользуюсь моментом и начинаю расспрашивать о том, что мне понадобится. Ведь я ничего, если честно, ещё не знаю. Итак… В государстве Фиори используется золото, серебро и медь в качестве платёжного средства. Деньги чеканит Совет Властителей на своём монетном дворе. Один золотой фиори составляет двадцать серебряных бари. А один серебряный бари – сорок медных диби… Ну, название то у меня само слетело с губ вчера, когда я пообещал награду. Но вот конкретно номинал я, каюсь, не знал. Теперь зато… Далее – сьере Ушур является монополистом винной торговли в Фиори. И за её пределами. Может, определение монополист не совсем верно, но что он самый крупный скупщик вина – это точно. Платит честно, без обмана, что создало ему определённую репутацию среди продавцов. У нас, оказывается, во владении тоже имеются большие виноградники, и наши арендаторы сплошь занимаются виноделием, а я то думал – хлебопашеством. И расплачиваются за использование принадлежащих Парда земель и лоз готовым продуктом. Вот отчего его у нас так много. Просто основное количество вина низкокачественное, поэтому сьере Ушур покупает его сравнительно мало, предпочитая более дорогим сортам, которых, к величайшему сожалению матушки, у нас мизер. Вчера, кстати, я пил именно такое вино, припрятанное ещё в мой день рождения. И кувшин, который был выпит с таким наслаждением, стоит примерно серебряный бари. Ого! Однако… Кроме торговли вином сьере Ушур держит разветвлённую цепь трактиров и постоялых дворов, куда и поставляет большую часть продукции пониже качеством, Лучшие же, так сказать, элитные сорта, идут за границу, в соседние государства. А уж народ в Фиори пить умеет, проверено. И делает это зачастую в ущерб всему прочему. Что уже само по себе плохо… Когда я услышал, что торгаш держит ещё и местный общепит, то едва не подпрыгнул от радости. Ведь всякому известно, что крепкое спиртное вызывает бешеный аппетит… А значит, сьере Ушур убьёт сразу двух зайцев одним выстрелом – увеличит продажи и вина, и закусок! Убедить же его я сумею. Гарантированно. И если он не дурак, а думаю, что владелец огромной торговой империи и обладающий филиалами за границей, говоря известным мне языком, вряд ли будет идиотом и упустит такую возможность. То, что самогон может делать кто-то ещё, я сильно сомневаюсь, потому что возгонку вина начинают делать к концу железного века. Скажем, на Пра-Земле водку изобрели лишь в конце девятнадцатого века. Имею в виду классический рецепт Менделеева… Так что, тьфу-тьфу, тьфу про себя, чтобы не сглазить, я ожидаю, что и наша поездка себя полностью окупит, и удастся приобрести самое необходимое, и подумать о покупке крепостных и прочем. Ну, не сразу – кто знает, о какой цене мы договоримся, но что когда процесс будет отработан и окончательно отлажен, то хватит на всё… Эти планы я строю уже сидя на берегу Парды с мордой в руках. Среди валунов куча очень симпатичных для рыбы мест, а сплёл я снасть из гибких прутьев минут за тридцать. Мясное меню приятно разнообразить рыбой. А в замке двадцать душ мужчин и женщин. И всем надо есть. Ладно, потом, после продажи, я закуплю и нормальной муки, и масла, и всякого другого. Но сейчас то… Первая заповедь феодала – хочешь, чтобы твои сервы нормально работали? Корми их получше! И потому я ползаю среди камней с плетёнкой в руках, и время от времени на берег летят, сверкая серебристой чешуёй здоровенные рыбины. Тем временем из замка появляется одинокая женская фигурка с корзиной в руках. Та довольно большая. Кого-то послали за хворостом? Не вижу смысла – дров во дворе полно, тогда что? Точнее, кто и зачем? С удивлением вижу трущую отчаянно глаза Ираю. Какого… Я же утром сам видел, как она пошатываясь, уходила вместе со всеми, кто проработал всю ночь. И вот, спустя два часа, уже здесь, на берегу… Нет, я конечно, феодал и самодур, разумеется. Но если человек честно отпахал в ночную смену, то почему ему не дают отдохнуть? Девчонка приближается, и я вижу её красные от недосыпа глаза.
– Ты зачем здесь?
Она зевает, прикрывая ладошкой рот, потом отвечает:
– Меня послали вам на помощь, сьере Атти.
– Поставь корзину и марш спать! Если тебя опять разбудят во время отдыха после ночной работы, то тот, кто это сделает, получит то, что ты вчера. Так и скажи! И передай прочим – кто работает ночью, должен спать днём! Теперь будет так!
Вспыхнувшее было радостью личико тут же гаснет. Ирая, похоже, подумала, что я вчера был в дурном настроении, вот и обошёлся с ней так. А на деле – позаботился обо всех… Однако сам факт того, что хозяин проявляет внимание к своим сервам вводит её в состояние тихого ошизения, и она уходит обратно в замок с глупой улыбкой на лице. Я же продолжаю своё занятие. К тому времени, как я окончательно замёрз, рыбы, на мой взгляд, вполне достаточно для обеда или ужина. Поэтому я выбираюсь на берег и начинаю собирать свой улов. Корзинка оказывается мала, поэтому выдёргиваю из морды несколько веток и делаю куканы, на которые нижу оставшуюся рыбу. Удовлетворённо смотрю на результат своих трудов – неплохо! Даже очень… Одеваюсь, благо, пока лазил за уловом, собирая его по берегу, согрелся и обсох, двигаю в замок. Оттуда посылаю двух мужичков за добычей, сам иду обедать. Проголодался. На обед снова мясо, без каши. Но с хлебом. Тем временем приносят рыбу, дружное восхищение, пять минут купания в лучах славы. Затем заканчиваю трапезу – надо делать дела дальше. А именно – решить, что у нас с доспехом почившего в бозе родителя… Задумчиво рассматриваю проржавевшие пластины доспеха, столь же ржавую кольчужную сетку и понимаю, что лучшее, чего можно сделать с этим металлом, это переплавить и перековать во что-то более нужное и полезное. К примеру – охотничий нож, поскольку в прошлую охоту я замучился снимать шкуру боевым кинжалом, или нормальный топор, на худой конец – колун. А то мои сервы колют поленья деревянными клиньями. Работа, конечно, каторжная… И нужно добраться до гор, посмотреть, что имеется в моих владениях. Ведь где горы – там наверняка что-то полезное найдётся… Железо в это время штука редкая, и в основном используется болотная руда. А у неё качество… Ниже среднего. Скажем, углеродом я могу металл насытить, той же сажей из печей или очага. Но он будет хрупок, и для серьёзного дела вряд ли сгодится… И мало найти руду. Нужен уголь. Желательно, каменный. Иначе мы все леса изведём на топливо. И присадки – хром, к примеру. Никель, молибден, ванадий – всё, что смогу отыскать. Только вот подобная экспедиция дело долгое и муторное. Проще, пока мы ездим, послать пару сервов, и пусть шастают по долинам и по взгорьям, а как вернутся, доложат, где что взяли. А по перспективным местам и самому пройтись, а то народ здесь просто многого не знает… Значит, так и сделаем. Отложив доспехи, шагаю на кухню и приятно удивляюсь – такими темпами послезавтра можно будет выезжать – две малых бочки. Шестьдесят литров. Ещё столько же, и на первый раз хватит… Матушка опять меняла мясо в деревне. На этот раз на шерсть и на молоко. Из первого грозится связать мне фуфайку на зиму. Второе пускает в пищу. Я же интересуюсь мукой – серая, грубая, но пойдёт. У меня, оказывается, имеется заначка. Случайно нашёл. Целых пять диби. Пять грубых медных монет, спрятанных в изголовье койки под шкурами. На реверсе – чья то злая носатая морда. На аверсе – герб Фиори и клеймо монетного двора Властителей. Направляюсь в деревню – меня интересуют яйца. Куриные, гусиные, перепелиные – по барабану. Лишь бы свежие. Таковые там имеются, и за медный грош, как говорится, покупаю чуть ли сотню больших свежих гусиных яиц. По-хорошему бы их в инкубатор, но… Успеется. Никуда не убегут. Да и пруда поблизости нет. Не в реку же их выпускать? И потому на следующее утро при наличии молока, яиц и муки, а так же соли и пары ложек натурального благоухающего лесного мёда – гнездо диких пчёл я сумел разыскать не так далеко, а так же окурить их гнилушкой и стянуть соты, готовлю блины. Матушка, да и все остальные сервы в шоке. Но досе Аруанн блины понравились, и она тщательно выведывает у меня рецепт. Прочие же довольствуются яичницей. И то радость. За три дня – мясо, рыба, яичница… Закормлю так, пожалуй… А время идёт, и вот уже пять полных бочек сгущённого вина тщательно укрыты под слоем соломы и уложены в телегу Точнее – воз. Пять дней. Пять бочек. Двести литров очищенного самогона. За лошадь платим найденными диби. Плакала моя заначка. Ничего, мясо самим пригодится. Тем более, что оно лежит в леднике и не портится. И вот в сопровождении троих сервов мы выдвигаемся навстречу будущему. Мы – это я, собственной персоной, арендованная кобылка чалой масти, три серва, и готовый продукт в количестве двухсот литров. До города три дня неспешного пути. Двигатель транспортного средства не наша собственность, и нести гарантийную ответственность, в случае чего, ни малейшего желания нет. И потому едем спокойно, не торопясь, а я любуюсь на природу, людей и попадающиеся по пути деревни. Неспешно поскрипывают деревянные оси, крутятся здоровенные, в мой рост, сплошные деревянные колёса. Сама повозка ужасно неуклюжая, и у меня ясное понимание того, что добрая половина сил нашего коня уходит на простое передвижение телеги по местности, и лишь очень малая часть на транспортировку самого полезного груза. Ещё мне ужасно интересно. Всё. То, что попадается мне по пути. Прежде всего, природа, затем сам наш путь. Дорога некоторое время, а конкретно, целых два дня вьётся между гор, и я уже прикидываю, как мне обезопасить Парда на будущее. Конкретно – где устроить посты, баррикады, возвести башни для обороны, ну, форты, в общем. Заодно посматриваю на камень зубчатых скал, определяя, что может найтись полезного. Хорошо, что существует такая вещь, как сопутствующие минералы, и данная наука говорит мне о многом. К примеру, что здесь имеется никель, так называемая ложная медь, массивными зелёными жилами прорезающая одну из гор совсем недалеко от широкой лощины, где будет удобно поставить домну. Ещё – натыкаюсь на толстый сланцевый пласт. Это, конечно, далеко не уголь, но тоже очень и очень полезная вещь. Полоса слюды в базальтовом массиве приводит меня в восторг, как и расположенная неподалёку толстенная полоса грязно красного цвета. Это либо хром, либо железная руда. Определю, когда вернусь, прихватив образцы породы. Вообще, по рассказам моих спутников, Дожа, Кера и Хума, у нашего соседа, барона дель Эстори, во владениях имеется железо. Но где конкретно, в горах или земле, они не знают. Из всех троих сервов лишь Хум, доверенный моей матушки бывал в городе и знает немного Саль. Невысокий, как и все сервы, я даже в четырнадцать выше их всех на полголовы, крепыш, с нечёсаной гривой грязных волос и одетый в грубую ткань такого же бурого цвета, как и платье досы Аруанн. Как я понимаю, это – цвет простонародья. А благородные господа носят одежду других расцветок. Кроме того, этот серв в некотором роде является доверенным лицом моей матушки, знает расценки на товары, на вино, и приставлен ко мне моей уважаемой досой для того, чтобы я по незнанию не наломал дров. Остальные два, гораздо моложе Хума, которому уже под сорок, просто рабочая сила. Главное, что все слуги относятся ко мне крайне почтительно, если не сказать больше – со страхом, видимо, расправа с бастардом – гнить ему долго и нудно в помойке, нагнала на подчинённый мне народ достаточно уважения и ко мне, и к матушке. И больше всяческих огрызаний и уклонений от порученных им дел не предвидится. Кер, худой, словно спичка, подросток, больше занимается нашим транспортом – кормит, поит, чистит лошадь, следит за возом и упряжью. Дож – тот силовая поддержка. Парень силён, правда, медлителен, но не складу ума, а из-за своей массивности. Фактически он – квадрат. Его плечи невероятно широки, а поднять весь воз на своей спине вместе с грузом, чтобы одеть свалившееся колесо и вставить чеку – для парня плёвое дело. На спор он подлазит под коня и легко вздымает его в воздух. Коняге это не нравится, он зло ржёт и молотит копытами. Кстати, Кер сильно переживает за лошадь. Видимо, парнишка любит животных, и по возвращению надо будет сделать кое-какие перестановки в нашем хозяйстве, потому что у меня за эти сумасшедшие дни руки не дошли, а тут вот всякое интересное всплывает. Во всяком случае, если нам хватит денег на коня, ведь в хозяйстве он вещь незаменимая, назначу его главным конюхом, а там посмотрим. Наша древняя кляча уже на ладан дышит. Что меня удивляет больше всего – это малочисленность населения. Столько удобных для жилья лощин и долин между гор, а народа нет. Интересуюсь у слуг и сразу соображаю, что прокол страшный. Они смотрят на меня, выпучив свои глаза – как же так? Хозяин не знает?! Ну, раз досе Аруанн прокатила легенда о замене знаний, то и здесь получится. Выдаю на гора уже чуть адаптированный под их уровень и приглаженный вариант о потере памяти и замене таковой Высочайшим, и попадаю пальцем в точку! Оказывается, случаи выздоровления от болотной лихорадки уже бывали, и каждый раз выздоровевших приходилось обучать всему заново. Ну а поскольку я – благородный, то и болел по благородному. Не так, как сервы. Теперь к уважению ещё примешивается и жалость. Эвон, как молодой хозяин пострадал. Поэтому так и изменился… Сразу объясняется всё непонятное – и смерть Маниса, и изгнание фаворитки-любовницы… Сервы становятся более откровенными, и разбалтывают много интересного, так что практически всё время мы движемся под негромкое бормотание кого-либо из троих слуг, точнее – из двух. Поскольку крепыш Дож молчун, как все действительно сильные люди. Парнишка мне нравится. Он старше меня года на четыре, но я называю его так, потому что привычно смотрю с точки зрения своего оригинального уровня. Частенько забывая о том, что сейчас мне всего четырнадцать, и все в нашей экспедиции старше меня. Но мои промахи и, иногда ошибки, списываются на последствие болезни и, видимо, вполне укладываются в отношения благородных по рождению к простонародью. Так что я еду, смотрю, слушаю, и, заодно, наслаждаюсь видами природы и одновременно прикидываю дальнейшие планы на будущее. Впрочем, как раз планов и мечтаний громадьё. Но вот реализовать их будет крайне сложно, и всё упирается в финансы. Выгорит у меня дело с самогоном – значит, можно будет начинать потихоньку их претворение в жизнь. Нет – искать другие пути их исполнения. Так что – будут деньги, будет нам счастье. Не будет – придётся так и прозябать в полуголодном состоянии и зависеть от прихотей соседей, которые по непонятным причинам ещё терпят существование независимого от них баронства возле границ своих владений. Тоже задачка. Почему терпят? Ну, по поводу барона дель Эстори понятно – тому вообще ничего не надо, кроме, извиняюсь, баб-с… По рассказам сервов, тот не может пройти мимо юбки, не попытавшись её, в смысле – владелицу юбки, завалить. И вставить. Ещё барон имеет настоящий гарем, куда собрал самых знаменитых шлюх из борделей Саль и проводит в нём практически всё своё время, и день, и ночь… Я поражаюсь его мужской силе, и хмыкаю, отчего Хум лишь понятливо качает нечёсанной патлатой башкой, и продолжает невольную консультацию. А всего то достаточно было подвести его к интересующим меня обстоятельствам парой наводящих вопросов и сделать заинтересованное лицо. Впрочем, сейчас мне действительно интересно, и процесс анализа и коррекции будущих планов идёт полным ходом. Ощущение, что мой мозг раздвоился, и одна половина слушает, а вторая – перерабатывает. Даже странно это ощущать…