– Да, Ваше Величество, – прошептал Литус.
– Хорошо, – кивнул, не оборачиваясь, Флавус. – Я назначаю тебе послушание настоятелю Храма Последнего Выбора Алдону сроком на один год. Для прочищения мозгов и укрепления воли. Только Алдон может завершить твое послушание. Если ты выберешься оттуда живым, я буду весьма удивлен. Может быть, тогда ты получишь назначение в какой-нибудь дозор или место мастера на одной из башен. И сможешь совокупиться с какой-нибудь простушкой для увеличения количества Тацитов под этим солнцем.
– Да, Ваше Величество, – прошептал Литус.
– И вот еще что я тебе хотел сказать, – наконец повернулся к сыну король. – Запомни, если ты поставишь себе цель, тебя будут судить за совершенные тобой мерзости только тогда, когда ты сломаешься на пути к этой цели. Но если ты не сломаешься и достигнешь задуманного, не будет иметь значения ни то, скольких ты затопчешь, достигая ее, ни чей бы то ни было суд, ни чьи бы то ни было размышления по твоему поводу, ничто. Конечно, если достижение этой цели даст тебе такую силу. Ты понял?
– Да, Ваше Величество, – прошептал Литус.
– Тогда пошел вон.
…Он услышал Планту, когда уже купил балахон паломника и прошагал в нем четверть лиги в сторону порта.
– Литус! Ваше Высочество! – прошелестел тихий голос из-под оставленного им у Хортуса балахона.
– Планта? – он шагнул в сторону, остановился за углом дома, вгляделся в ее заплаканное лицо.
– Я едва не попалась. – Губы ее тряслись. – В полдень побежала домой, чтобы накормить отца. А он… Его зарезали. Я бросилась бежать, но они уже поднимались по лестнице, я вернулась наверх, заперлась, схватила этот балахон, перепрыгнула на соседнюю крышу, потом спустилась… Мне кажется, они все равно где-то рядом.
– Пошли, – похолодел Литус. – Пошли со мной.
Слежки вроде бы не было, но он не мог сказать точно. Завел Планту в ту самую подворотню, оглянулся, выждал минуту, потом ударил ногой по узкому стоку в стене.
– Лезь туда.
– Зачем? – испугалась она.
– Лезь. Там решетка. Садись на нее и жди, когда я приду. Я скоро. И не вылезай, что бы ни случилось.
Планта юркнула в отверстие змейкой, заставив Литуса усомниться, что так же ловко через него сумеет протиснуться и он сам.
– Жди меня, – произнес бастард, стянул с плеч балахон, сунул его под куртку и пошел к своему дому.
Еще издали он увидел, что дворецкий отправляет повозку с тем самым сундуком, в котором запиралось оружие Литуса и его доспехи для редких путешествий. Стражник прикрикнул на лошадку, колеса заскрипели, и все нехитрое добро бастарда отправилось в королевское хранилище или еще куда-нибудь.
– Что-то случилось? – окликнул дворецкого Литус.
– Что? – подпрыгнул на месте многолетний слуга бастарда. – Ах, Ваше Высочество? Вы что-то забыли? А мне сообщили, что вы отбыли в паломничество в Бараггал! Поэтому все ваши вещи я отправил в королевское хранилище!
– Я вернулся проверить, – сказал Литус. – Вдруг что-то осталось. Не хотелось бы лишиться каких-то памятных мелочей.
– Да нет же, – забеспокоился дворецкий. – Я все осмотрел. Да и какие мелочи? У вас и утвари никакой не было!
– И все же я посмотрю, – толкнул дверь Литус.
Он вошел в коридор дома, который считал своим, и услышал скрежет замка за спиной. Дворецкий запирал дом изнутри. Литус обернулся и все понял. На столе возле выхода стоял его ларь, в который он ссыпал полученные из королевской казны монеты, а возле него красовались не менее десятка туго набитых кошелей. Тут же лежали две пододежных сумы.
– Я не мог доверить это страже, – нехорошо улыбнулся дворецкий. – Решил отнести в казну сам.
– Ну, зачем же утруждаться, – улыбнулся Литус. – Я не настолько немощен, чтобы не донести десять кошелей до казны.
– В Бараггале деньги не нужны, – оскалил зубы дворецкий.
– Пропусти меня. – Литус подошел к столу и стал складывать кошели в сумы.
– Нет, – остекленевшим взглядом следил за руками бастарда дворецкий.
– И что ты скажешь королю? – поинтересовался бастард.
– Ничего, – ответил дворецкий, вытаскивая из ножен меч. – Ты сбежал, не явился на барку. Я тебя не видел. А когда вонь от твоего трупа достигнет носов прохожих, которые будут ходить по той улице, под которой ты обнаружил потайной ход, я уже буду далеко. Отец, которого ты ненавидел, щедро одаривал тебя деньгами. Он не виноват, что ты оказался неблагодарной и тупой тварью. Тут достаточно монет, чтобы купить домик в Самсуме и жить безбедно не один год.
– А соглядатаи? – нащупал рукоять кинжала Литус.
– Они ждут тебя у барки, – улыбнулся дворецкий. – Последний повез сундук с твоим барахлом. Их нет, выродок.
Дворецкий определенно был воином. Это было ясно по тому, как он поставил ноги, по тому, как он ухватил меч. Меч, конечно, был дрянным, но, судя по клинку, повидал немало всякого, а уж если воин с таким мечом дожил до средних лет и обошелся без увечий, да еще так ставил ноги, это говорило о многом. С бронзовым кинжалом против такого меча справиться очень трудно. Однако…
Литус оставил в покое кинжал, подхватил сумы и стал прихватывать их на теле.
– Ты думаешь, что они заменят тебе кольчугу? – усмехнулся дворецкий и приблизился на шаг. – Я отрублю тебе оба уха и проткну переносицу, а ты даже не разглядишь сияние клинка.
В подтверждение своих слов дворецкий сделал несколько выпадов. Его клинок и в самом деле двигался на удивление быстро.
– Я так понимаю, что оставлять монеты и бежать к барке уже бессмысленно? – спросил Литус.
– Иногда глупость покидает тебя, – сделал еще один шаг дворецкий. – Но глупость в теле глупца подобна крови в его сосудах. Стоит наткнуться на что-то острое, она снова тут как тут.
– А если я выберусь на крышу, перелезу на соседнюю и спущусь по дальней стене, да еще успею добежать до короля и упаду к нему в ноги, как ты думаешь, получится у тебя с домиком в Самсуме? – спросил Литус и в то же мгновение бросился по лестнице наверх.
Дворецкий побежал следом. Если бастард рассчитывал на его возраст, то расчет был ошибочным. Прыткость бывшего воина или даже лазутчика никуда не делась. Выбраться на крышу Литус не успел бы. Но бастард и не рассчитывал на это. Уже на первом пролете лестницы он услышал, что ни кольчуги, ни доспеха на дворецком нет, а в коридоре второго этажа Литус споткнулся и упал, чтобы метнуть кинжал ровно в тот момент, когда преследователь взметнет над ним меч. Дворецкий захрипел и рухнул на живот. От удара острие кинжала прошло насквозь и вышло из спины.
– Ну вот, – бастард попытался унять дрожь в руках над телом того, кого он считал почти родным. – Вот я и убил человека. Кто-то из наставников сказал, что главное начать, а потом не остановишься. Вот и посмотрим.