Ехать было приятно. Нед сидел рядом со здоровенным лекарем, смотрел по сторонам и наслаждался солнцем, ветерком с гор, видом прелестных девушек, проносящихся мимо и косящих на молоденького капрала, рассматривал дома и магазинчики, по слогам читая вывески. Всё это время друзья, по поручению сержанта, обучали его грамоте, и он быстро схватил суть, так, как будто учился не один год. Он уже мог писать – правда медленно, и читал, тоже медленно. Прогресс его был настолько велик, что вызвал удивление у друзей. Они сообщили, что сами учились искусству письма и чтения в начальной школе целый год.
Лекарь зычно кричал, требуя дорогу, и с мостовой разбегались прохожие, искусно матеря "проклятых солдафонов", на что получали витиеватые фразы состоящие практически из одних матерных слов. Лекарь был мастером-ругателем. Армейская служба, как заметил Нед, очень способствовала развитию этих способностей.
К месту, где проживали и работали маги, повозка прибыла примерно через полтора часа, проехав через весь город до самой окраины, туда, где в домах, построенных за высоким забором, жили семьи офицеров и маги – белые и чёрные, лечащие и тренирующиеся в своих боевых умениях. Тут же находилась и агара – школа магии. Корпус подмял под себя в том числе и агару, поставив обучение на службу армии.
Повозку внутрь не впустили, приказав оставить этих клячей снаружи. Солдат же выстроили в колонну по два человека, и повели на территорию военного городка.
Нед остался снаружи, у лошадей, ожидать, когда появится первый излеченный страдалец, пострадавший на ниве любовных приключений. Он надеялся, что Ойдар и Арнот будут в первых рядах излеченных – ему было скучно, а с ними веселее убивать время на посту.
Лошади, привязанные к коновязи у входа в городок, спокойно стояли, опустив голову и выражая всем своим видом безнадёжность существования. Нед послушал их мысли – но кроме простых, тупых мыслей типа – "Овод! Плохой! Жарко. Стоять" – ничего не услышал. Скучища!
Мостовая, чисто выметенная перед военным городком, напомнила ему о том, как он однажды нырнул в море возле мыса, и занырнув особенно глубоко, заметил брусчатую дорогу, ведущую вглубь океана. Она была в точности похожа на эту улицу возле военного городка – как две капли воды. Спросить, откуда взялась эта подводная дорога и куда вела, было не у кого – к тому времени Силан уже умер, а с остальными людьми он на такие темы не общался.
Отвернувшись от мостовой, Нед поднял голову вверх и стал смотреть в небо, привалившись к фургону. Небо было чистым, синим, будто вымытым тряпкой с хозяйственным солдатским мылом – вонючим, но оттирающим и пот, и кровь.
Через короткое время и небо надоело рассматривать, тем более, что кроме двух пролетевших птичек ничего интересного там не происходило. Одна из птичек, пролетая, пустила белую струю, и Нед загадал – если попадёт на голову лошади – всё будет хорошо. А если не попадёт, то…не попала. Тогда он стал себя уговаривать, что не успел загадать до конца, а значит – не считается. На том и сошёлся со своей совестью, хихикнув про себя, как десятилетний ребёнок.
Опуская глаза, Нед заметил вывеску: "Предсказания мастера магии Ситары Салудской. Предскажу ваше будущее по руке – недорого и точно!"
Нед немного постоял, раздумывая – надо ли это ему? Потом оглянулся по сторонам, и оставив привязанных лошадей, решительно зашагал через улицу к облупленной белой двери, на которой была нарисована чёрная мантия.
Подойдя к двери, заколебался – надо ли ему входить? Так-то он слышал от ребят, что не всех магов относят к магам. То есть – есть люди, которые магами не считаются, но имеют определённые магические способности – например – дар предсказания. Впрочем – половина из них настоящие аферисты, вытягивающие деньги из простаков. А может и больше, чем половина.
Нед боялся, что предсказательница сдаст его магам. Но ужасно хотелось узнать свою судьбу! Ведь он всё-таки был юношей, почти мальчишкой, склонным к необдуманным поступкам. И Нед толкнул дверь.
Нежно зазвенел колокольчик, и Нед погрузился в атмосферу прохлады, благовоний, запаха древности, шедшего от старых свитков, рядами выстроившихся на полке позади широкого стола, уставленного магическими принадлежностями.
Нед вздрогнул при виде такого явного признака мага, владеющего этими сокровищами, шагнул назад – но было поздно. Проход перекрывала толстенная женщина, толще даже чем лекарь Жересар. Она приветливо смотрела на Неда, и думала:
– Какой интересный, симпатичный паренёк! О боги, где мои двадцать лет?! Я бы тебя не выпустила, впилась бы в твои румяные губки, оседлала бы, как необъезженного жеребца и пока не высосала досуха – ты бы отсюда не ушёл! И как мило краснеет! Никогда бы не подумала, что нынешние юноши умеют так краснеть. Пехотинец, о Динас! Несчастный мальчик. Из них выживает всего треть. Если не меньше. Вероятно пришёл узнать – доживёт ли до конца контракта? Милый, ты милый…откуда же я знаю? Тётушка Ситара пережила лучшие годы, теперь озарения у неё являются слишком редко чтобы иметь массу клиентов. Но жить-то как-то надо!
– Ну что, птенчик, хочешь узнать свою судьбу? – приветливо сказала предсказательница – присаживайся, сейчас я тебе погадаю. Всё расскажу, как есть – тётушка Ситара лучший предсказатель на всю округу! (Была! – грустно подумала Ситара – когда-то подавала надежды даже на белого мага! Но…не получилось. Слаба.) Всего три серебряника – и я всё тебе обскажу, всё, как положено, как будет. У меня глаз видит на годы вперёд! Видишь мой глаз? – она подалась вперёд, как десантный пятимачтовый корабль, и оттянула веко, демонстрируя свой прозорливый глаз – вот! Он всё видит!
– Я пожалуй пойду – попробовал защититься Нед – у меня всего лишь серебряник. Больше нет! Такая важная дама вряд ли будет гадать за один серебряный пул!
(Эта хренова важная дама и дешевле гадала – уничижительно подумала Ситара – впору в проститутки идти работать, клиентов на предсказания ни хрена нету! А ты про серебряник толкуешь! Пора продавать магические вещи и жить на скопленную заначку. Вот жизнь настала! Только кому я в проститутках нужна, старая колода! Давай свой серебряник и не крути мозги – костьми лягу, а не выпущу! Ещё зеленщику надо отдать пять медяков, да молочнику семь – где я тебе их возьму?!)
– Ничего, ничего, присаживайся – для тебя скидка! Раз ты такой молодец, вояка! Вот сюда, сюда, давай свой серебряник…ага, молодец. Присаживайся и расслабься. Чего ты всё в окно смотришь? – Ситара повернулась и поглядела туда, где под окном стояли унылые армейские лошади – а! Ты охраняешь повозку! Да не бойся – ни один в здравом уме не тиснет эту дурацкую лекарскую повозку – её все знают. Небось, опять Жересар парней с дурной болезнью припёр – как увольнительная, так сразу человек двадцать на следующий день сюда тащат. Привезли болезнь откуда-то с южного континента, так она здесь так прижилась – стоит только парнишке макнуть своё хозяйство – через пять часов уже в сортир сходить не может! Говорят – организмы у нас, замарцев, такие восприимчивые. Чернокожие так сильно не болеют, им плевать на эту пакость. Учти – не лазь на кого ни пОпадя, хотя бы принюхивайся. Если воняет – беги от неё, как от огня! (Чего я ему всё это рассказываю? Парнишке, небось, и жить-то осталось от силы полгода, а то и меньше – лазь на кого хочешь, мальчик мой, пробуй что хочешь – жизнь твоя так коротка, что можешь и не успеть. Не слушай старую дуру…)