«Сейчас они закончатся, — без всяких эмоций подумал Рэй, — и манмо примутся за нас».
Но в ту секунду, когда последний крылатый дух был разорван на куски, а воздушный водоворот ослаб, свирепые сущности стали видны. Огромные, косматые, четырехрукие твари с круглыми головами, заросшими черной шерстью. На плоских лбах — по шесть глаз, расположенных в ряд, тонкая продольная щель носа и пасть от уха до уха. Рога загибались вперед и торчали острыми кинжалами с двух сторон от их морд.
Като прошипел что-то сквозь зубы и бросил формулу в ближайшего. Каменное копье Юраны крутанулось в воздухе и врезалось во второго манмо. Вдавилось в грудную клетку, а девушка, застонав от напряжения, резким взмахом руки заставила свое магическое оружие вонзиться глубже.
Наместник, отступающий перед третьей тварью, отшвырнул бесполезный лук, схватился за меч и выругался сквозь зубы. Человеческое оружие было бессильно перед этими духами.
— Акено! — крикнул Рэй и бросил ему свое копье.
Наместник поймал его и метнул в манмо. Яри легко воткнулось в солнечное сплетение духа, а Рэй направил сквозь древко разрушительную формулу, и тот, оглушительно взревев, начал заваливаться вперед, раздирая грудь всеми четырьмя лапами, стараясь выцарапать из тела магию, разъедающую его внутренности.
Акено одним прыжком оказался рядом с раненым духом, схватил яри, прежде чем тот успел сломать его, увернулся от взмаха когтей, вырвал оружие и воткнул в шею манмо, пригвождая к помосту. Рэй услышал за спиной отчаянный вопль, но не мог даже обернуться, раскручивая длинную цепь знаков. Она сложилась в невидимое лезвие — и обрушилась на существо. Наместник выдернул яри из горла манмо и поспешил туда, где требовалась помощь.
Обезглавленное тело забилось. Четыре конечности слепо молотили, пытаясь зацепить любого, кто окажется рядом. Но заклинание обрубало их, превращая в куски ссыхающейся плоти.
Когда дух был обезврежен, Рэй быстро повернулся и увидел Като, лежащего без сознания — у него не было правой руки до плеча, и Мито торопливо пытался остановить кровь, хлещущую из обрубка. Юрана создала каменную цепь, захлестнувшую шею манмо, и натягивала ее из последних сил. Акено вонзил яри в духа и удерживал древко, не давая тому выдрать из себя оружие. Рэй огляделся в поисках третьего манмо, но с ним разбирался Дзихиро при поддержке Хейва и Сугу-ни. Татуировка на шее мужчины начала светиться едва заметно, излучая слабую ауру силы. Юноша одно за другим вбивал мощные невидимые клинья в тело разрушителя.
Заклинательница начала выстраивать новое плетение, и его подхватил Мито. Удар когтистой лапы отшвырнул Акено, следом за ним на перила ограждения отбросило Юрану, но еще одно лезвие уже вонзилось в манмо.
…Рэй не успел перевести дыхание, как услышал новый голодный рык.
И ему стало казаться, что этот бой никогда не закончится. Формулы, удары, захваты. Кровь. Помост стал липким от нее. Кодзу, если наблюдал за ними, сейчас должен был быть доволен.
Рухнул со сломанной шеей датидец, имени которого Рэй не успел узнать, но Дзихиро не дал манмо разорвать его на части, атаковав духа. На той стороне разлома остались только Арата и Ринсо. Девушка упала на колени возле края, а над ее головой с растрепанной золотой прической начала распахиваться бездонная глотка духа.
— Прикрой меня! — крикнул Рэй Мито.
Акено оглянулся, мгновенно сообразил, что собирается сделать заклинатель, и бросил ему яри. Рэй поймал древко на ходу, разбежался, оттолкнулся «пяткой» копья от настила, перелетел через трещину, вогнал наконечник в пасть манмо. И едва успел вырвать оружие — формула Ринсо опрокинула тварь в пропасть.
Заклинатель подхватил девушку за талию, не давая упасть.
— Какие же мы слабые, — прошептала она.
— Держись крепче, — велел Ринсо, и Арата обхватила его за плечи.
Вдвоем они перемахнули через пролом на духе, напоминающем нирита, и старший наставник сразу изгнал его.
Рэй снова оттолкнулся копьем, но второй прыжок вышел менее удачным. Он ударился грудью о настил, едва не выпустил яри, уцепился свободной рукой за доски, почуял внизу под ногами копошение кого-то живого, но его тащили наверх Дзихиро с наместником.
Арата, едва стоя на ногах, бросилась к Като, обняла и что-то зашептала над его раной.
— Что с Гарру? — спросил наместник, схватив Ринсо за рукав.
— Не знаю, — устало ответил тот. — Несколько манмо напали на остатки его отряда. С ними Намидо. — Последнее он произнес, обращаясь к Мито.
Тот промолчал, прекрасно зная, что если его друг выживет — это будет чудом. Но предаваться размышлениям было некогда.
Из разлома хлынули унаги — волна черных извивающихся тел. Рэй не глядя передал копье наместнику и, уже не думая о последствиях, вызвал тови. Шестилапые существа, похожие на муравьев, бросились на пожирателей падали, хватая их острыми челюстями и перекусывая пополам.
Чем дальше длился бой, тем сильнее Рэй ощущал, как голова становится пустой, ни одной формулы не всплывало в памяти, и с трудом поднимались руки. Но тогда в поле зрения попадала Юрана, которую атаковали несколько духов, и ей требовалась поддержка. Очнувшийся раненый Като, из последних сил сплетающий формулу, чтобы помочь Арате. Из пальцев девушки текла кровь, но она не замечала этого. Акено, который оставался человеком, но бился наравне с заклинателями.
И Рэй находил в себе новые силы.
А еще поддерживало то, что каждая минута, выигранная ими, дает время Торе, Гризли и остальным, движущимся в мертвые земли.
Небо потемнело. Бледные сумерки опускались на холмы. День заканчивался.
Датидец, прозванный Хейва, по обозначению своего знака-татуировки, жонглировал новыми символами, сплетая из них разящие цепи, словно не чувствуя боли от содранной кожи со щеки и половины шеи.
Мито, сравнявшись цветом со своими любимыми бумагами, осел на пол.
— Не могу больше, — прошептал он, когда Рэй оказался рядом. — Сил нет.
— Отдохни. Я прикрою, — ответил заклинатель, понимая, что времени на отдых у них нет тоже.
— Надо уходить, — пробормотал тот, пряча лицо в сгибе руки. — Всех убили.
— Еще не всех.
Их оттеснили к храму. Ненадежному укрытию из дерева.
Рэй почувствовал укус в плечо, повернул голову и увидел разъяренного удо, цапнувшего обладателя дара, не замечавшего его. На клочке бумаги, который выхватил у него юноша, было всего два слова: «На границе».
Для защитников храма все закончилось, для него только начиналось, и все же он почувствовал величайшую радость, едва ли не эйфорию, мощный прилив сил. Они выдержали. Выстояли.
— Уходим! — закричал он. — Отступаем! Ринсо! Юрана!
Бросился к старшему наставнику храма и крикнул в его отрешенное лицо с черными тенями вокруг глаз: