– Смимз утверждает, что он «говорит как по писаному», – признал Чудакулли.
– Наверн, по сравнению с Натчбуллом Смимзом даже тролли «говорят как по писаному».
– Мне известно, что этого… юношу воспитал какой-то священник, – сказал аркканцлер. – Но что из него получится, когда он вырастет?
– Профессор лингвистики, судя по всему.
– Хэвлок, ты ведь меня понял.
– Возможно. Хотя сомневаюсь, что ты сам себя понимаешь. Я так думаю, вряд ли он один способен превратиться в жадную орду.
Чудакулли вздохнул. Он вновь взглянул на доску, и Витинари проследил его взгляд.
– Посмотри сюда. Шеренги, отряды… – он провел рукой над маленькими каменными фигурками. – Вечная война, которая продолжается по воле игрока. Они сражаются, погибают и не могут повернуть вспять, потому что вперед их гонят бичи, и, кроме бичей, они ничего не знают. Убивай – или будешь убит. Темнота впереди, темнота позади. Темнота и свист бичей. Но что, если извлечь из игры одну фигурку… успеть прежде, чем успеет бич… перенести это существо туда, где бичей нет вообще… Что из него может получиться? Одна-единственная особь. Одно живое существо. Неужели ты лишишь его такого шанса?
– На прошлой неделе ты приговорил к виселице троих, – вдруг ни с того ни с сего сказал Чудакулли.
– У них тоже был шанс. Но они использовали его, чтобы убивать, и даже хуже. Это всего лишь шанс, а не благословение. Он провел семь лет прикованным к наковальне. Он имеет право получить свой шанс, тебе так не кажется?
Вдруг Витинари опять просиял.
– Давай не будем смотреть на вещи так мрачно. Я буду с нетерпением ждать, когда Незримый Университет положит начало новой полезной и увлекательной игре в лучших спортивных традициях. О, традиция здесь на вашей стороне. А теперь, прошу, не позволяй мне более тебя задерживать.
Чудакулли допил херес. По крайней мере, это и впрямь было вкусно.
Незримый Университет располагался неподалеку от дворца; городские власти обычно предпочитают не упускать друг друга из виду.
Чудакулли шел сквозь толпу, время от времени кивая знакомым – а в этой части города знакомыми были почти все.
«Тролли, – думал он. – Мы ладим с троллями, особенно теперь, когда они запомнили, что нужно смотреть, куда идешь. Они служат в Страже, и все такое. В общем, приличные ребята, не считая нескольких паршивых овец, которых, боги свидетели, и у людей хватает. Гномы? Они давным-давно живут в городе. Гномы, конечно, хитрят и жмутся, как сукины дети… – Аркканцлер помедлил и поправил себя: – …здорово торгуются. Но в любом случае ты знаешь, чего от них ожидать, и потом, они такие маленькие – это очень удобно, потому что всегда знаешь, чем они там, внизу, заняты. Вампиры? Ну… Убервальдская Лига Воздержания, кажется, делает свое дело. На улицах – в склепах и так далее – поговаривали, что члены Лиги сами разбираются со своими собратьями. Всякого кровососа, который не желает исправляться и пытается кого-нибудь убить в городе, выслеживают существа, хорошо знакомые с образом его мыслей и местами возможного обитания».
И за всем эти стояла госпожа Марголотта. Именно она при помощи дипломатии и, вероятно, кое-каких прямых мер сдвинула дело с мертвой точки в Убервальде, и у нее была некая… связь с Витинари. Все это знали – но ничего сверх того. Некая, многоточие, связь. Ну, какая-то такая. И соединить точки не мог никто.
Леди Марголотта бывала в Анк-Морпорке с дипломатическими визитами, и даже многоопытным анк-морпоркским вдовицам не удавалось углядеть хотя бы намек на какие-нибудь иные чувства между нею и патрицием Витинари, кроме деловитой доброжелательности и искреннего желания достичь международного сотрудничества.
А еще он разыгрывал с ней длинные сложные партии при помощи кликов, и, не считая этого, больше не было ничего… до сих пор.
Она прислала ему Натта, чтобы уберечь. Кто, кроме них двоих, знал причину? Возможно, здесь тоже замешалась политика.
Чудакулли вздохнул. Чудовище в городе, хоть и одно-одинешенько. Очень неприятная мысль. Такие, как он, приходили тысячами, словно саранча, убивали всех подряд и пожирали убитых, в том числе своих. Темная Империя растила их в огромных подвалах. Серые демоны, у которых не было ада…
Одни лишь боги знали, что случилось с этими существами, когда Империя рухнула. Но существовали убедительные свидетельства того, что некоторое количество тварей выжило и поселилось где-то в дальних холмах. Чем они занимались? Например, один из них, прямо в эту минуту, делал свечи в университетском подвале.
Что из него вырастет?
– Изрядная заноза в заднице? – вслух предположил Чудакулли.
– Эй, ты кого, типа, назвал занозой в заднице, мистер? Ты эту улицу не купил, хочу и стою!
Волшебник посмотрел сверху вниз на молодого человека, который, судя по всему, воровал одежду только с лучших бельевых веревок, за исключением потрепанного черно-красного шарфа. Парень нервно подергивался, как будто постоянно переносил вес с ноги на ногу, готовясь в любую секунду сорваться с места и броситься наутек в непредсказуемом направлении. А еще он подкидывал в воздух и ловил пустую жестянку. В памяти Чудакулли ожили воспоминания – такие яркие, что глаза заслезились.
Аркканцлер встряхнулся.
– Я Наверн Чудакулли, аркканцлер и магистр Незримого Университета, молодой человек, а ты, кажется, проветриваешь свои командные цвета? Куда собрался? Случайно не на футбол?
– Мож, и на футбол, ну и че? – поинтересовался парень и вдруг понял, что рука у него пуста, хотя, согласно всем законам притяжения, в ней должна была лежать жестянка. Но вместо того чтобы вернуться на место после последнего броска, она слегка поворачивалась в воздухе в двадцати футах над мостовой.
– С моей стороны, конечно, это ребячество, – сказал Чудакулли, – но я требую твоего внимания. Я хочу стать свидетелем…
– Свидетелем? Ниче не знаю, первый раз слы…
Чудакулли вздохнул.
– Я хочу посмотреть игру. Ясно? Если можно, сегодня же.
– Ты? Уверен? Да тебя ж там похоронят, дедуля. Есть шиллинг?
Высоко над головой что-то звякнуло.
– Когда банка упадет, ты найдешь в ней шесть пенсов. А теперь, будь добр, назови время и место.
– А откуда мне знать, что ты не соврал? – поинтересовался парень.
– Понятия не имею, – ответил Чудакулли. – Тонкие мозговые процессы даже для меня загадка. Но можешь просто поверить.
– Че?
Парень пожал плечами и решил рискнуть. В конце концов, на кону стоял завтрак.
– Петельная улица, возле Мойки, типа, полвторого, и я тебя никогда в жизни раньше не видел, усек?
– Вполне вероятно, – подтвердил Чудакулли и щелкнул пальцами.
Жестянка свалилась в подставленную руку. Парень вытряс серебряную монетку и ухмыльнулся.