– Мое последнее слово – приходите ко мне в офис с официальным запросом. Он будет подшит, зарегистрирован, зафиксирован, как угодно! А в иные игры я не играю! Прошу извинить меня, но, так или иначе, вам лучше покинуть этот дом!
– Во как! – покрутил головой Гуров. – А говорил, кино не любит. А тут чистое кино! Покиньте этот дом! Великолепно! Ну что, Стас, пойдем? Видно, разучились мы с тобой убеждать…
Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент у него в кармане зазвонил мобильник. Гуров быстро вытащил трубку и услышал взволнованный шепот Кувшинникова:
– Они идут! Трое! Один остался в машине. Настроены очень решительно. Вскрыли нижнюю дверь на раз – я свидетель! Это они! Очень торопятся!
– Подстрахуй нас, Кувшинников! – бросил Гуров, устремляясь к двери. – Сейчас я тебе открою…
Вагин метнулся ему наперерез. Лицо его было искажено гневом.
– Кто вам позволил?.. – выкрикнул он. – Не сметь! Еще спектакля мне тут не хватало! Вон из моего дома! Законники, мать вашу!
В коридоре прозвучал сигнал домофона. Вагин попытался перехватить Гурова. Гуров провел подсечку и швырнул Вагина на пол. С грохотом повалились стулья.
Гуров выскочил из кабинета и, не обращая внимания на бледную хозяйку, которая снова появилась в поле зрения, ринулся в прихожую. Нажал кнопку домофона, прислушался к тому, что творится на лестнице. Было тихо.
Через несколько секунд к нему присоединился полковник Крячко.
– Я прицепил его к батарее, Лева, – хмуро сказал он. – Пусть отдохнет, с мыслями соберется, а то голова у него что-то плохо работает. Ну что там?
Гуров приложил палец к губам. Из-за двери донеслись еле слышные шаги. Кто-то подошел к самой двери и тоже замер на некоторое время. Потом в замке что-то легонько щелкнуло, и дверь начала отворяться. Гуров и Крячко затаили дыхание. Руки их скользнули под пиджаки и нащупали рукоятки пистолетов.
И тут из кабинета раздался страшный рев Вагина:
– Лариса! Вызывай милицию! Звони в прокуратуру, куда угодно! Пусть остановят этот беспредел! Я не позволю!
Стало слышно, как он пытается освободиться, звеня наручниками. И еще воздух прорезал высокий истерический женский голос:
– Я вызываю милицию! Слышите? Вызываю!
Входная дверь открылась разом, и в прихожую влетели двое. Гуров узнал знакомые лица – впереди мчался Дима. Гуров ударил его пистолетом в висок, но парень каким-то чудом сумел уклониться, и удар пришелся по касательной. Тем не менее Дима слегка «поплыл», покачнулся и, ведомый чувством самосохранения, метнулся назад на лестничную площадку. Его напарник Владимир Корнеевич среагировал еще быстрее и помог приятелю покинуть квартиру. Ударом ноги он захлопнул дверь перед самым носом Гурова.
Пока возились с замком, бандиты уже сбегали вниз по лестнице. Гуров и Крячко разом бросились за ними. Но не успели они пробежать и двух лестничных маршей, как внизу раздался отчаянный крик Кувшинникова:
– Стоять!
И одновременно почти такой же крик, но женский, донесся сверху. Кричала жена Вагина, кричала от ужаса, и крик этот очень быстро оборвался.
– Ах, идиоты! – с досадой воскликнул Гуров, махнул рукой другу, чтобы тот продолжал погоню, а сам резко развернулся и бросился назад.
Его жгло ощущение собственной ошибки. Кувшинников предупреждал, что идут трое, и третьего они проворонили. Судя по всему, он поднялся этажом выше и, когда завязалась погоня, без помех проник в квартиру Вагина.
Однако оказалось, что все не так плохо, как предполагал Гуров. Видимо, в последнюю секунду жена Вагина сумела захлопнуть дверь перед самым носом бандита, и теперь он, торопясь, ковырялся в замке отмычкой, весь сосредоточившись на этом занятии. Гуров вылетел на него и с разгона нанес ему удар справа в челюсть, так что у парня лязгнули зубы. Его словно ураганом оторвало от двери, пронесло вдоль всей лестничной площадки и бросило на резиновый коврик у дальней двери. Несколько мгновений он лежал неподвижно – с закатившимися глазами, перемазанный штукатуркой, которую соскреб со стены при падении.
Тем временем внизу, к огромному огорчению Гурова, завязалась настоящая схватка. Судя по всему, чтобы расчистить себе путь, бандиты, не задумываясь, применили оружие, а Крячко с Кувшинниковым пустили в ход свои табельные стволы. Отрывистые хлопки выстрелов в замкнутом пространстве звучали оглушительно, как грохот поезда в тоннеле.
– Вот попали, на ровном месте, да мордой об асфальт! – в сердцах пробормотал Гуров себе под нос.
Ему очень хотелось крикнуть вниз, чтобы там немедленно прекратили стрельбу, но он понимал, что вряд ли сейчас его слова возымеют какую-то силу. Приходилось полагаться на волю случая. Его собственная ситуация тоже еще далеко не разрешилась.
Нокаутированный соперник отдыхал недолго. Он вдруг зашевелился и с каждым движением казался все бодрее. Наверное, этот человек занимался боксом и был привычен к ударам. Гуров, пытаясь открыть дверь в квартиру Вагина, едва не упустил момент, когда бандит вскочил на ноги и попытался выхватить что-то из-за пояса. Это был человек лет тридцати пяти, плотного телосложения, в матерчатой куртке без карманов и в широких серых брюках. На лице его темнела двухдневная щетина, что придавало ему мрачноватый вид. Хотя, возможно, причиной этого был легкий нокаут, который устроил ему Гуров. Однако человек был полон решимости взять реванш и без раздумий бросился на Гурова.
Он был подвижен и ловок, но уже пропустил один удар, и к тому же Гуров был страшно зол. А заметив, что в руке незнакомца сверкнуло что-то металлическое, он окончательно рассвирепел. Бандит чуть-чуть запоздал с ударом – видимо, реакции у него были еще заторможены, – и Гуров, пригнувшись, успел подставить корпус, перехватил руку противника и швырнул его через себя, безжалостно выворачивая локтевой сустав. Хруст рвущихся связок и дикий вопль боли наполнили подъезд от первого этажа до последнего.
Бандит рухнул к ногам Гурова, несколько раз дернулся и потерял сознание от боли. Вывернутая рука его упала на бетонный пол, звякнув никелированным кастетом. Гуров заглянул в закатившиеся под лоб глаза и буркнул:
– Паны дерутся – у холопов чубы трещат! Полежи теперь, передохни, болезный!.. А мы попробуем спасти то, что еще можно спасти…
Он обшарил карманы бандита, но, кроме набора отмычек, ничего не нашел. «Жаль, что у этого нет огнестрельного, – подумал Гуров. – Задержать его надо, но, боюсь, надолго не получится. С доказательной базой туго. Что мы будем ему предъявлять? Интересно, что там внизу? Надеюсь, обошлось без кровопролития…»
Но надеждам его сбыться не довелось. Только он закончил обыскивать бандита, как на ступенях с крайне смущенным видом появился капитан Кувшинников. Он трагически посмотрел на Гурова снизу и сказал:
– Беда, товарищ полковник! Упустили!
– Мать вашу! – выдохнул Гуров. – Упустили! Хоть все целы?