– Что с жильем? – поинтересовался Лев Иванович.
– Общежитие, – ответил Володя.
– И перспектив на отдельную квартиру – никаких, – покивал Лев Иванович. – Машина имеется?
– Да, «Жигули». Брат себе новую купил, а эту мне отдал, – Никитин старался отвечать кратко, по-деловому.
– Чем занимаетесь? Я имею в виду карате, самбо и все прочее, – продолжал спрашивать Гуров.
– Особых высот ни в чем не достиг, но постоять за себя смогу, – твердо ответил Никитин.
– Ладно, с этим все. А теперь вопрос посложнее будет, – подвел черту Лев Иванович и, немного подумав, сказал: – Вот вам расклад: банкетный зал в очень дорогом и престижном ресторане, за столом десять мужчин, которые отмечают избрание одного из них председателем совета директоров солидного банка. И именно виновник торжества оказывается отравленным. Мужчине 62 года, счастливо женат много лет, еще с молодости, имеет не только детей, но и внуков. Наличествует содержанка, но только потому, что людям такого уровня без нее сейчас как-то неприлично жить. Ваши версии?
Это было реальное дело, которым Гуров и Крячко занимались несколько лет назад, но расследование проводилось почти келейно, журналистов сумели отсечь, чтобы шум не подняли и репутацию банка не подорвали, так что знать ни о чем Никитин не мог.
– Если был второй кандидат на этот пост, то могли отравить, чтобы он смог занять это кресло, – начал Никитин.
– Это было переизбрание, и второго кандидата не было. Покойник всех и всем устраивал, так что его и не думали ни на кого менять, – сказал Гуров. – Дальше! И, пожалуйста, рассуждайте вслух – меня интересует ход ваших мыслей.
– Если содержанка понимала, что он никогда не разведется с женой, чтобы жениться на ней, то лишаться кормильца у нее причины не было. Теперь жена. Раз ему было 62, а женаты они с молодости, то она может быть его моложе, но ненамного. Предположим, у нее есть молодой любовник, ради которого она пошла бы на убийство мужа, чтобы потом выйти за него замуж, потому что мужчин такого сорта интересуют только деньги.
– Любовника не было – у женщины сахарный диабет в тяжелейшей форме, и ей не до плотских утех, – сказал Гуров. – Что еще?
– Тогда дети, – предположил Никитин. – Кому-то из них срочно потребовались деньги: может, в карты проигрался, может, еще что-то, а отец их не дал. Вот он или она и подумали, что у матери их будет проще получить.
– Детей двое, оба взрослые, и оба уже много лет со своими семьями живут за границей, где совсем не бедствуют. В Россию же наведываются нечасто, только на дни рождения родителей или другие серьезные даты. На момент совершения преступления их в стране не было, причем дочь, узнав о смерти отца, потеряла ребенка – у нее случился выкидыш. А внуки еще не в том возрасте, чтобы киллеров нанимать.
– Если у него было написано завещание, то хотелось бы знать его содержание, – попросил Никитин.
– Пожалуйста. Он еще при жизни разделил свое состояние на три части и выделил детям их доли, благодаря чему они, получив за границей высшее образование, и смогли там остаться и начать свой бизнес. Таким образом, наследница у него только одна – жена. Но даже если кому-то из детей срочно потребовались деньги, то…
– Она вступит в права наследства только через полгода, – закончил Никитин.
– Правильно. Тем более что никакой острой нужны в деньгах у них не было – проверено точно.
– Тогда личная неприязнь, – продолжал рассуждать Никитин. – Кто-то из присутствовавших на банкете мог быть его тайным или явным врагом.
– Покойник был умнейшим человеком и во время кризиса не только сумел удержать банк на плаву, но еще и заработать приличные деньги, причем все понимали, что произошло это исключительно благодаря его предусмотрительности и личным связям, так что по его вине материально никто не пострадал, потому-то его единогласно и переизбрали. А убивать курицу, несущую золотые яйца, глупо.
– А обыск в этом зале проводился? – спросил Никитин.
– Да, причем самый тщательный! Среди приглашенных был начальник службы безопасности банка, который немедленно после случившегося приказал всем оставаться на местах и вызвал еще милицию. Обыскивали не только помещение, но и всех там присутствовавших и их одежду самым внимательным образом, но даже следов яда не нашли нигде, кроме как в тарелке погибшего.
– А не было ли у покойного врагов среди работников кухни или официантов? Или их могли просто подкупить, чтобы они что-то подсыпали или подлили?
– Перебрали всех поштучно, но никакой даже отдаленной связи с убитым выявлено не было. Их всех тоже обыскали самым тщательным образом и никаких следов яда ни у кого не нашли. Что же касается того, что кого-то из них подкупили, так это тоже не подтвердилось.
– А что подавали на этом банкете? Блюда для него готовились отдельно или были такие же, что подают и остальным посетителям? И не было ли то блюдо, которым отравился покойный, из тех, что подаются и в общем зале?
– Было, – кивнул Лев Иванович.
– А какой это был яд? – спросил Никитин.
– Обычная крысиная отрава, но в очень большом количестве, – ответил Гуров.
– Я идиот, товарищ полковник, – снова заливаясь краской, сказал Никитин. – Этот вопрос мне надо было задать первым. Это было спонтанное убийство, и покойного отравили по ошибке. Поскольку в любом ресторане, кафе или даже забегаловке есть крысы, потому что от них окончательно избавиться невозможно, там обязательно должна быть и отрава для них. Кто-то из работников ресторана увидел в общем зале своего лютого врага и решил отомстить ему. Он знал, где лежит отрава, вот и подмешал ее от души в заказанное тем блюдо, но тарелки перепутали, и оно досталось ни в чем неповинному человеку.
– Молодец! – воскликнул Стас. – Сделал-таки правильный вывод.
А вот Никитин, наоборот, сник и, встав, спросил:
– Разрешите идти, товарищ полковник? – Он решил, что раз собеседование не прошел, то и делать ему здесь больше нечего.
А Гуров молчал. Все время этого разговора он смотрел на Никитина, а видел самого себя в молодости, такого, каким он пришел когда-то в отдел тогда еще полковника Турилина, и вот так же он краснел и ужасно стеснялся этого.
– Да сидите вы, молодой человек, – махнул рукой Лев Иванович. – И нечего себя казнить! У вас еще все впереди. Еще научитесь быстро вычленять главное и отделять зерна от плевел. Но голова у вас действительно работает неплохо. А теперь послушайте, что я вам скажу, хотя это вас, скорее всего, покоробит. Вы знаете, как появилась эта вакансия?
– Да, мне Станислав Васильевич рассказал, – потупившись, ответил Никитин.
– У вас тот плюс, что вы разведены и у вас нет детей, а ваши близкие живут в Курске. И это ваше преимущество перед теми, кто счастливо женат, имеет детей, а его родные: бабушки-дедушки, папы-мамы, тети-дяди и так далее живут в Москве, потому что он уязвим! На него можно влиять, как повлияли на капитана Панкратова! И на свете очень мало людей, которые, попади они в аналогичную ситуацию, поступили бы так, как им велит чувство долга, а не отцовская любовь, что бы они громогласно ни декларировали с высоких трибун. Вы пришли на Петровку, и степень серьезности дел, которые здесь расследуются, в разы выше, чем в вашем районном управлении, но и степень опасности для работников Главка повышается тоже в разы. И теперь, знакомясь с человеком, особенно с девушкой – а все мы живые люди, – вам нужно очень точно просчитывать степень опасности этого человека и знакомства с ним, потому что прихватить на чем-то работника с Петровки, чтобы потом заставить его стать информатором – голубая мечта каждого мало-мальски крупного криминального авторитета. Я не имею в виду домушников, карманников и прочую мелочь. Так что вам перед тем, как вы поступите сюда, нужно будет просеять через частое сито всех своих друзей и знакомых, чтобы раз и навсегда отсечь тех, кто может втянуть вас «по дружбе», – выделил Гуров, – во что-то неблаговидное, а вас потом будут этим шантажировать и держать на коротком поводке. Кто может опять-таки «по дружбе» попросить вас поделиться информацией или развалить какое-то дело. Вы все поняли?