– Гуров! Сволочь! Я ненавидел тебя всю свою жизнь! Ты думаешь, что лучше всех на этой земле, а ты такой же червь, как и все остальные! Ты опять собираешься водрузить на себя лавровый венок? Так вот тебе другой венок – на крышку гроба!
Он молниеносно выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в грудь Гурову.
Завопили понятые. Оперативники набросились со всех сторон на Данилова, повалили его на пол, обезоружили и заковали в наручники. А Крячко уже суетился вокруг упавшего на пол друга, требовал принести поскорее воды и расстегивал на нем рубашку.
– Ну-ка, кто-нибудь! Помогите снять с него жилет! – потребовал он. – И дайте же наконец воды!
Гуров открыл глаза и почти осмысленно посмотрел на друга.
– Что ты собираешься делать с водой? – спросил он.
– Вылить на тебя, – объяснил Крячко. – Так всегда поступают с дамочками, которые падают в обморок. Я в кино видел.
– Я в порядке, – сказал Гуров. – Не надо на меня воду...
Он попытался сесть, но поморщился от боли, охнул и автоматически схватился за грудь.
– Здорово он меня приложил! – с удивлением заметил он.
– Скажи спасибо, что я уговорил тебя надеть бронежилет! – назидательно промолвил Крячко. – Хорош бы ты сейчас был с дыркой между ребер!
– Ты думаешь, вот это лучше?
Оперативники сняли с Гурова жилет. Под рубашкой у него образовался массивный, ужасающего лилового цвета кровоподтек. На лице у Гурова было написано смятение.
– И как я объясню происхождение этого натюрморта Марии?! – в отчаянии спросил он. – Она же с ума сойдет, если узнает про выстрел!
Крячко почесал в затылке.
– Скажи, что сегодня повсюду были пробки, и тебе пришлось в час пик ехать на метро, – предложил он. – В толпе, мол, кто-то локтем и саданул. А что? Очень, между прочим, похоже. В метро и не то еще бывает! В час пик никакой жилет не спасет!
– Трепло! – поморщась, сказал Гуров и стал подниматься. – Ладно, что выросло, то выросло. Оформляем задержание и вызываем следователей. Мы свое дело сделали.