Браток, волей обстоятельств оказавшийся в машине Крячко, тяжело стонал. Его залитая кровью голова свисала почти до уровня педалей. Полковник забрал из его рук автомат и, теперь основательно вооруженный, вышел из машины.
– Бросай ствол и выходи с поднятыми руками! – распорядился он, обращаясь к единственному оставшемуся противнику, засевшему в своем укрытии. – Не глупи, паренек. Ты же видел, я убиваю без колебаний и зазрения совести. Думаешь, ты чем-то лучше своих дружков? Может, и лучше, но не для меня. Для меня вы все одинаковые. Хочешь остаться в живых, положи автомат на асфальт и выходи.
Вместо того чтобы поступить согласно совету полковника, браток выскочил из-за корпуса «Субару», как черт из табакерки. Находясь на открытом пространстве, Стас представлял для него идеальную мишень. Рука с автоматом взвилась вверх, но Крячко заставил свой конфискованный «узи» заговорить первым. Что-то подсказало ему, что именно так все и произойдет. Очередь прошлась по моложавому прыщавому лицу парнишки, мгновенно обратив его в кровавое месиво. Крячко опустил автомат дулом вниз.
– Ну почему меня никто никогда не слушает? – вслух произнес он, обращаясь к самому себе. – Может, я не слишком убедителен?
С сожалением оглянувшись на изуродованную «шестерку», Стас решительно направился к «Субару». Что он теперь скажет соседу?..
Полковник сел за руль иномарки, развернул автомобиль и преодолел оставшиеся сто метров до особняка Глазберга. Остановился у самых ворот. Не выходя из салона, он заметил, как на нем живо сфокусировались глазки двух наблюдательных камер. Стас высунулся в приоткрытое окно и приветливо помахал им рукой. Затем посигналил. Открыть ворота ему никто не удосужился. Все так же держа в одной руке «узи», а в другой табельный пистолет, он выбрался из «Субару» и направился к расположенной рядом с воротами калитке. Дернул за ручку. Закрыто. Однако в отличие от ворот это препятствие можно было преодолеть. Ухватившись за верхний край калитки, полковник подтянулся и перебросил ноги на противоположную сторону.
Два крайних окна на первом этаже с треском распахнулись, и взору Крячко предстали еще двое бойцов. Стас прыгнул вниз одновременно с грянувшей по нему канонадой. Пули засвистели над головой полковника, когда он, приземлившись и кувыркнувшись через голову, метнулся к расположенному неподалеку овальной формы бассейну с высокими бортами. За этими бортами Крячко и нашел для себя укрытие. Распластался на земле и стал ждать. Бесперебойный огонь в его направлении не позволял высунуться ни на секунду.
Неприятель палил долго и упорно.
– Вот уроды, – скрежетнул зубами Крячко, но особой злости в его голосе не было. Скорее замечание прозвучало как элементарная констатация факта.
И тут к звукам автоматных очередей и одиночных пистолетных выстрелов примешался еще один. Нарастающий гул автомобильного двигателя. Крячко по-прежнему не мог поднять голову, но на слух он вполне уловил все, что произошло.
У ворот глазбергского особняка затормозила машина. За ней вторая. Хлопнули дверцы, а затем по асфальту грозно застучали подошвы кованых сапог.
– Прекратить стрельбу! – Крячко узнал голос майора Цаплина, усиленный мегафоном. – Сложить оружие!
Канонада смолкла, но что-то подсказывало лежащему в своем укрытии Крячко, что это только уловка. Временная передышка. Он не стал поднимать головы даже для того, чтобы просто осмотреться.
– Открыть ворота! – скомандовал Цаплин.
Механизм заработал, и с негромким жужжанием ворота поползли в сторону. Видимо, Цаплин и его люди так же, как и Крячко, почувствовали неладное. Они не стали становиться в проеме, а грамотно разошлись в стороны. Предосторожность оказалась нелишней. Ворота открылись лишь наполовину, когда из окон особняка с новой силой застрекотали автоматы. Братки Глазберга намеренно увеличили себе радиус обстрела.
Цаплин взмахнул рукой, и один из его бойцов, прятавшийся за корпусом «Газели», вскинул на плечо винтовку. Красный лазерный луч сфокусировался на крайнем оконном проеме. Боец плавно спустил курок. Луч переместился на следующее окно, и тут же последовал второй такой же бесшумный выстрел. Потеряв двух обороняющихся, люди Глазберга прекратили пальбу и отступили от окон.
– Вперед! – коротко бросил Цаплин.
Шесть человек в пуленепробиваемых жилетах и металлических шлемах с опущенными забралами ринулись к дому. Внутри их попытались встретить огнем, но сопротивление захлебнулось практически сразу, толком не успев разгореться. Крячко поднялся на ноги. Цаплин уже был рядом с ним.
– Все в порядке, товарищ полковник?
– В полном, – Крячко улыбнулся. – Вы, как всегда, вовремя. Пошли, Яша.
Полковник отдал автомат младшему по званию, а сам остался только со своим табельным. Они вместе поднялись по крыльцу, миновали распахнутую настежь дверь и оказались в доме. Трое братков лежали на полу лицом вниз с заложенными на затылок ладонями. В спины им смотрели дула автоматов. Двое были мертвы. Снайпер сработал грамотно и безукоризненно. В кресле возле камина расположился сам Александр Романович. Он демонстративно держал руки поднятыми над головой. Один из бойцов группы, возглавляемой майором Цаплиным, держал Глазберга на прицеле.
– Добрый вечер, Александр Романович, – Крячко приблизился к ним и рукой опустил автомат бойца вниз. Тот все понял и отошел в сторону. – Что же вы так встречаете меня? Не хотели видеть?
– У меня с самого начала были подозрения, что ты мусор, – Глазберг не опускал руки, но разговор с полковником начал в нарочито пренебрежительном тоне. Слово «мусор» он и подавно произнес с презрительной оттяжкой. – Но я надеялся, что ошибся. Всегда хочется думать о людях лучше, чем они есть. Как там в классике?.. Обмануть меня несложно, поскольку сам обманываться рад. За точность цитаты не ручаюсь, но в целом это про меня.
Люди Цаплина уже обыскали лежащих на полу братков и разрешили им подняться на ноги. По одному повели к выходу из особняка. Трое бойцов поднялись с проверкой на второй этаж. Сам Цаплин переминался с ноги на ногу за спиной полковника, ожидая дальнейших распоряжений.
– Поговорим? – предложил Крячко, не отрывая взгляда от лица Глазберга.
– О чем?
– Полагаю, нам есть о чем. Но для начала можете опустить руки.
Глазберг повиновался. Цаплин тактично откашлялся, привлекая внимание Крячко. Стас обернулся.
– Мы его не обыскивали, – негромко произнес майор.
– В этом нет необходимости. Такие, как наш уважаемый Александр Романович, при себе оружия не носят, если они, конечно, не на охоте. Верно, Александр Романович?
– Чего вы от меня хотите? – вскинулся Глазберг.
Крячко не сразу удостоил его ответом.
– Оставь нас, Яша. Можешь подождать в машине или… В общем, не важно. Я сам справлюсь.
– Хорошо, товарищ полковник.
Цаплин ретировался, оставив полковника наедине с задержанным. Только после этого Крячко придвинул себе стул и сел напротив Глазберга. Лицо Станислава сделалось суровым.