– Да ни при чем здесь вы! Вы, наверное, ребятишек натаскивали, чтобы они себя защитить могли, потому что удар, как мне сказал один специалист, не поставленный. Когда Алешу несправедливо осудили, ребята, не исключаю, что и девчонки, стали за него мстить. Кто-то из них вам проболтался, и вы, выяснив все, решили взять вину на себя – мол, все равно помирать, так хоть детей спасу. Вы их десять лет защищали, решили защитить и теперь. – Гуров начал методично рвать на мелкие клочки чистосердечное признание Куликова, а потом положил их в карман и пообещал: – Потом в унитаз спущу.
Повернувшись на звук рвущейся бумаги, Куликов бесстрастно смотрел на все это, а затем тихо произнес:
– Мне, конечно, будет трудно, но я ведь и второе написать могу.
– Не придется! Пусть это будет мое первое нераскрытое дело, но я об этом не жалею. Так что и вы, и ребята можете жить совершенно спокойно. Главное, чтобы ничего подобного больше не было.
Куликов внимательно посмотрел в глаза Льву Ивановичу и твердо пообещал:
– Не будет!
– Вот и замечательно! – бросил Гуров и, достав сотовый и листок с номером, позвонил: – Григорий Степанович! С вами сегодня говорил Игорь Петрович, так вот, высылайте немедленно машину к Куликову Леониду Николаевичу! – Он назвал адрес и, убрав телефон, сказал: – Ну, вот и все! Сейчас придет машина и отвезет вас в больницу, где вас уже ждут и сделают операцию на сердце. Отдельная палата, обслуживание по классу «люкс» и все прочее, поэтому, я думаю, тапочки и тарелку с бокалом вам брать с собой не надо. За все уже заплачено, причем врачи кровно заинтересованы в том, чтобы вы не только остались живы, но и стали абсолютно здоровы.
– Кто это? Чьи это деньги? – напряженным голосом спросил Куликов.
– Деньги самые чистые и законные – просто один человек, занимающийся благотворительностью, принял участие в вашей судьбе, – обтекаемо ответил Лев.
Тут открылась дверь, и в комнату вошла маленькая, не больше метра пятидесяти пяти ростом, девочка. Она настороженно посмотрела на Гурова, потом на Куликова, снова на Гурова и спросила:
– Дядя Леня, это кто?
– Это человек, который по мере сил и возможностей пытается делать добрые дела, – вместо Куликова ответил ей Лев. – А ты, наверное, Светлана?
– Да, – кивнула она. – Я краем уха про деньги слышала. Вы, что, хотите заплатить дяде Лене за то, что незаконно Алешу посадили? – При этом смотрела на Гурова такими глазами, что сразу стало понятно – характер у нее действительно есть, и непростой.
– Кнопка! Речь шла о деньгах на операцию, – объяснил ей Куликов. – Нашелся человек, который ее оплатил.
– Ой, как хорошо! – воскликнула девочка и вдруг задумчиво взглянула на Льва: – Скажите, это вы приходили в детдом? – Гуров, рассмеявшись, кивнул. – Ой, вы ребят простите, пожалуйста! – до слез смутилась она. – Они же тогда не знали, что вы хотите Лешину невиновность доказать, это им потом Анна Степановна сказала.
– Господи! Что они там натворили? – воскликнул Куликов.
– Не волнуйтесь, Леонид Николаевич, машина все равно старая, и к тому же все уже исправили, – успокоил его Лев.
– Кнопка! За мной скоро приехать должны, чтобы в больницу забрать, так что ты помоги мне собраться – ты же знаешь, где что лежит. Хоть Лев Иванович и говорит, что с собой ничего брать не надо, но на всякий случай лучше все-таки свое захватить.
– Конечно! – подхватилась Света. – Только я вас одного туда не пущу – мало ли что? – Она юлой закрутилась по комнате, но внезапно остановилась и спросила: – Ой, а, может быть, чаю?
– Не отвлекайся! – отмахнулся Гуров.
Уже и сумка со всем необходимым была собрана, а машины все не было. Гуров уже собрался было снова звонить в клинику, а то и самому Болотину, как раздался звонок в дверь. Сорвавшись с места, Света бросилась открывать, и вскоре вслед за ней в комнату вошли несколько ошарашенные врач и медбратья с носилками – коммуналки, да еще с такой обстановкой в ней, они никак увидеть не ожидали. Но великая власть денег и здесь дала о себе знать, потому что врач, улыбаясь как ни в чем не бывало, тут же извинился:
– Еле-еле вас нашли. Вокруг столько новых домов появилось, что немудрено было заблудиться, да еще и стройку тут у вас рядом объезжать пришлось. Ну, что, Леонид Николаевич? Поедем здоровье поправлять?
– Я с ним! – решительно заявила Света, прижимая к себе потертую сумку с нехитрыми пожитками Куликова.
– Конечно, девушка, – охотно согласился врач.
Медбратья занялись перекладыванием больного на носилки, а Гуров тем временем протянул девочке свою визитку:
– В случае чего немедленно звони.
Она в ответ покивала ему с самым серьезным и решительным видом, а потом, не удержавшись, спросила:
– А вы правда сможете доказать, что Леша ни в чем не виноват?
– И можешь в этом даже не сомневаться, – заверил он ее.
Медбратья вынесли Куликова, а следом вышли Гуров со Светой. Вконец ошалевшая от этого неслыханного, развернувшегося у нее на глазах действа, соседка заперла комнату и почему-то попыталась отдать ключ Гурову, но его забрала Света. Когда все уже разместились в машине, Лев на прощание сказал:
– Поправляйтесь, Леонид Николаевич. Вы даже не можете себе представить, как Леша вас со Светой любит!
Машина уехала, а он, не торопясь, направился к метро, размышляя по дороге, что где-то там, наверху, ему в свое время зачтутся и его грехи, и его добрые дела, а уж что перевесит, пусть они там сами решают. Потом его мысли переключились на дела земные, а, главное, насущные, и он сам не заметил, как приехал домой. Правда, парочку праздношатающихся парней он возле своего подъезда приметил вовремя, но, едва демонстративно переложил пистолет из кобуры за пояс, как они почему-то мигом испарились – Гуров призов на соревнованиях не брал, но стрелял очень хорошо, о чем все, кому надо, знали.
Дома Мария демонстрировала умеренное недовольство – на большее она уже давно не решалась, и Лев поспешил ее успокоить.
– Машенька! Не волнуйся! Тебя не выгонят из театра, а меня – из полиции, так что садоводческие работы нам с тобой в обозримом будущем не грозят.
– Хочешь сказать, что Болотин вот так легко и просто проглотил то, что ты его обругал? – недоверчиво спросила она.
– Не просто проглотил! Он со мной даже согласился! – с самым невозмутимым видом ответил Гуров.
– Лева! – простонала она, бессильно опускаясь в кресло. – Жизнь с тобой похожа на представление фокусника – никогда не знаешь, что ты в следующий момент достанешь из цилиндра!
– А вот вам, глубокоуважаемая и всенародная любимая мадам актриса, в целях сохранения семейного благополучия следует немедленно и откуда угодно достать что-то съедобное и поставить его на стол! Муж с работы вернулся!
– Да мне только разогреть! – вскочила Мария и скрылась на кухне.