– А никуда звонить не надо, я с вами уже говорю… Так, перечисляю объекты, – далее последовал длинный перечень, включавший в себя офис в центре Москвы, квартиру, загородный дом, самолет, яхту и еще многое другое, – вот это и есть ваш объем работы… Давайте договоримся так, тариф обычный, а вот премиальные будут необычными. Приезжайте через полчаса в мой офис и приступайте!

– Они надежные ребята, Игорь, и специалисты экстра-класса, ты, главное, на их внешний вид внимания не обращай – они еще молодые, им выпендриться хочется! – предупредил Гуров.

– Да пусть хоть в бальных платьях ходят! – отмахнулся Болотин. – Главное, чтобы они мне вместо чужого ничего своего не подсунули!

– А вот это, Игорь, исключено! Они никогда в жизни не решатся меня подвести – разве ты не обратил внимания, что я назвал тебя своим другом?

– А ты мой друг и есть! – совершенно спокойно заявил Болотин. – Ну, все! Я пошел, мне еще массу вопросов решить надо!

Он вышел, а Гуров почувствовал даже некоторую растерянность – вроде бежал-бежал, а дальше бежать некуда! Он стал просматривать протоколы допросов свидетелей, и оказалось, что нашлись люди, которые видели, как Юрий с Лариской выходили из клуба, а охранники со стоянки видели, как они садились в машину Сучкова-младшего. Потом Лев стал ходить по кабинетам. Зашел к следователям, к криминалистам, к экспертам, и расшатавшиеся вдрызг за последние дни нервы начали потихоньку успокаиваться, потому что все укладывалось в одну картину – убийцей Ларисы был Юрий Сучков, и никто другой. Об этом говорили ее пальчики и потожировые в его машине (образцы были взяты с ее сумки), какие-то висюльки с ее платья на полу там же, да и многое-многое другое. Поняв, что от него больше ничего не зависит, Лев поехал домой. Жена разогрела ему что-то непонятное, что оказалось довольно вкусным, а потом он решил, что пора добирать недобранное, и лег спать.

Среда

Утром Маша даже не пошутила не эту тему, а только обрадованно сказала:

– Как же хорошо, что ты наконец-то выспался!

– Это был еще только черновик, – усмехнулся Лев.

На работе все было в порядке, Павла с Виктором, заявив, что подвигов больше не будет, он прикомандировал к следакам. В лаборатории наконец выделили ДНК из подногтевого содержимого Ларисы, которое полностью совпало с ДНК в анализе крови Юрия, что и требовалось доказать. Проверка работников службы безопасности Болотина показала, что два человека в ней – точно клиенты полиции, да еще парочка особого доверия не внушала, а вот все остальные были ничего. Гуров позвонил Игорю, чтобы сообщить результаты, но тому было некогда, и они договорились связаться позднее.

После рабочего дня Лев вернулся домой, как и положено всякому нормальному служащему, в начале седьмого, но Маши дома не было – у нее был спектакль, и он, без особого аппетита что-то пожевав, сел в кресло перед телевизором, когда раздался звонок домофона. Гуров невольно вздрогнул, потому что, когда домофон звонил последний раз, это было предвестником беды, но оказалось, что это пришел Болотин, который приволок огромный букет роз и два чем-то набитых пакета.

– Проходи! – пригласил его Гуров. – Только Маши дома нет.

– Я знаю, потом ей отдашь, – ответил тот. – Я, в общем-то, к тебе, причем с хорошими новостями.

– И в пакетах, наверное, по этому поводу булькает, – пошутил Лев.

– Обязательно! Как же такое не отметить, – рассмеялся Болотин. – Только давай по-простому, на кухне, – я это место с детства люблю, потому что там всегда вкусно пахло.

Они в четыре руки накрыли чисто мужской стол: литровая бутылка виски, тоник, икра и чертова прорва всякой нарезки.

– Ну, Лева! Давай за Алешку! Он уже дома в Москве под подпиской о невыезде, а делом его будет мой адвокат заниматься! И пропадай наш с тобой панкреатит пропадом!

– За это надо! – согласился Гуров и, выпив вслед за Игорем, сказал: – Значит, когда я тебе звонил, ты там был?

– Да, мы со Светой его забирать летали, а Леонид Николаевич не рискнул – все-таки операцию на сердце недавно перенес. Федорыч Алешку к нам вывел и сказал, что целым и невредимым с рук на руки передает, так что дальше мы за него отвечаем, а тот зареванный был! Все с дядей Ваней прощался и никак проститься не мог. Кстати, Кольку Бокова мы тоже забрали – его по УДО выпустили. Алешка и Тайгу с собой привез – я договорился! Она сначала на Светку порыкивала, а потом ничего, привыкла!

– Да она же в этой коммунальной квартире всех на фиг перегрызет, – покачал головой Гуров.

– Так это же ненадолго – дом вот-вот под расселение пойдет, а я уж позабочусь, чтобы они в хорошем месте большую квартиру получили, рядом с парком каким-нибудь – пусть зверюшка бегает. Ну, а теперь предлагаю за успешное окончание этого дела – честь тебе и хвала!

– Не все там, конечно, до конца завершено, писанины – пропасть, но да! Лешкину невиновность я доказал.

Они снова выпили, закусили, и Лев не выдержал:

– Игорь! Я мент?

– Ты, Лева, очень хороший мент! Лучший, какого я встречал в своей жизни!

– А раз так, то что же ты тянешь? Я же понимаю, что ты пришел ко мне для серьезного разговора, если выбрал время, когда моей жены дома не будет. Хватит разбегаться, прыгай!

– Да, Лева! Я пришел к тебе для серьезного разговора! И думаю, что его тема будет и для тебя очень интересна!

Следующие два часа они разговаривали по-мужски, то есть выпивали, но при этом часто забывали закусывать, Болотин курил, и Гуров тоже пару раз оскоромился, говорили спокойно, потом переходили на крик, успокаивались, яростно матерились, вскакивали и размахивали руками, доказывая друг другу свою правоту, потом снова успокаивались и переходили на нормальный тон. К окончанию этого разговора-спора-скандала бутылка виски была пуста, закуска почти не тронута, но оба были совершенно трезвыми. Провожая Болотина в прихожей, Гуров сказал:

– Игорь! Я тебе ничего не обещаю, но буду думать!

Первое, что почувствовала в квартире вернувшаяся после спектакля Мария, был запах табака. Когда это случилось в прошлый раз, ее семейная жизнь практически рухнула, причем по ее же вине, так что теперь, наученная горьким опытом, она вела себя умнее. Тихо зовя мужа по имени, осторожно заглянула на кухню и, увидев следы истинно мужского застолья, успокоилась. Потом также осторожно заглянула в зал, где в ведре – подходящей по размеру вазы в доме не нашлось – стояла охапка одурманивающее пахнувших роз, а потом – в спальню, откуда наконец послышал голос Гурова:

– Я не сплю, Маша.

Она вошла, присела рядом с лежавшим на кровати Львом, включила ночник и, взглянув ему в лицо, испугалась – она видела его разным, но таким – никогда! Выражение его лица было… Маша пыталась мысленно подобрать подходящее слово, но нашлось только одно: оно было потерянным!

– Левушка! У нас кто-то был?