– Не сомневаюсь, – усмехнулся Гуров. – И думаю, не только со стороны прокурора. Есть у меня сведения, что прокурор ваш в приятельских отношениях с неким Веревкиным, который претендует на землю старого кладбища. Тут еще интересно то, что защитник кладбища, известный художник Булавин, с прокурором как раз общего языка не нашел. Не столковался. Не знаю уж, какая тут глубинная причина, но это так. Лично мне, конечно, ближе позиция художника. Вам, видимо, ближе позиция господина Веревкина. Похоже, вы в другой команде, а?
– При чем тут кладбище? – вытаращил глаза Колядкин. – Я про кладбище и слова не сказал...
– Все завязано на кладбище и на земле, – сказал Гуров. – Нападения на Булавина, подозрительные люди в его дворе – все это звенья одной цепи. Не понимаю только, почему сам художник не поднимает шум.
– Может быть, у него тоже есть свои причины? – вкрадчиво предложил Колядкин.
– Возможно. Но вы еще не забыли про пакет с наркотиками и боеприпасами? Время идет!
– Да, пакет! – на треугольном лице Колядкина появилось выражение унылой тревоги. Этот пакет, похоже, спутал все его планы. – А вы уверены, что этот пакет существует?
Гуров так посмотрел на него, что следователь закашлялся.
– Ну да, ну да! Извините! Я просто в некоторой растерянности... Невероятный случай! Совершенно невероятный! Подумать только – оружие, наркотики...
– А мне показалось, что наркотики для вас самое обычное дело, – заметил неодобрительно Гуров.
– К сожалению! – подхватил Колядкин. – К сожалению, наркотики становятся неотъемлемой частью нашей жизни. Но вот так, чтобы... Впрочем, вы правы. Пакет нужно немедленно изъять с соблюдением всех формальностей...
– Нет, вы меня не поняли! – возмутился Гуров. – Не об изъятии идет речь. Нужно устроить засаду и взять мерзавца с поличным!
– В самом деле, – пробормотал Колядкин. – Но это не так просто, сами понимаете. Нужно организовать людей, нужно разработать операцию... Вообще-то это по вашему ведомству. Может быть, вам сразу обратиться в наше УВД?
– Непременно обращусь, – сердито сказал Гуров. – А вы тут кто – посторонний? У вас, у следователя, практически под носом экстремист работает, а вы меня, как мячик, перекидываете – прокурор, УВД... Вместе давайте действовать!
– Знаете что! – вдруг объявил Колядкин. – Все правильно. С вашей стороны поступил сигнал, и мы на него обязательно отреагируем. Полагаю, все будет оформлено документально, как положено? Нет, конечно, это сделаем попозже. Сейчас важно действие! Знаете, у меня будет только одно условие – мне бы хотелось лично убедиться, что пакет существует. Тут я настаиваю. И прошу вас не обижаться. В конце концов, я здесь должностное лицо, не так ли?
– Но это же бессмыслица! – рассердился Гуров. – Вы мне не верите, что ли? Я похож на шутника? Время уходит – вы понимаете это?!
– Пока я сам не удостоверюсь, – с гордым видом сказал Колядкин, закладывая руки за спину, – ни о какой операции и речи быть не может!
Он, видимо, оправился от неожиданной новости, которую ему преподнес Гуров, и нашел линию поведения, его устраивающую. Гуров ничего не видел за упрямством Колядкина, кроме желания оттянуть неприятный момент, связанный с возможным возобновлением следствия. Подоплеку всей этой расчетливости он тоже угадывал. Все, что было как-то связано с кладбищем, тут старались замазать. Гуров с отвращением вспомнил самоуверенное жирное лицо Веревкина. «Такой не только кладбище сметет! Если его не остановить, он и полгорода разрушит, чтобы появилась возможность освоить огромные деньги!»
Однако теперь Колядкин не собирался сдаваться. Он уперся, как говорится, рогом и требовал показать ему тайник. Риск был велик, но Гуров прикинул, какая возможна потеря времени, если Колядкин разведет волокиту и скрепя сердце согласился. Они взяли такси и опять поехали к Петровне. По дороге Гуров то и дело посматривал на часы – с тех пор, как он ушел от старухи, прошло около часа. Кто знал, когда мог нагрянуть за своими вещами Шигин? Досада брала Гурова необыкновенная.
Может быть, именно с досады он заметил Колядкину:
– Все равно вы поставили не на ту лошадь! Власть властью, прокурор прокурором, но общественное мнение... У вас тут очень активная организация «Наследие», я слышал. И вот она поддерживает Булавина.
Колядкин презрительно засмеялся.
– Наивный вы, оказывается, человек, Лев Иванович! «Наследие»! Они потому так себя и назвали, что аппетиты у них, как у богатых наследников! Раскручивают они Булавина на бабки, а он, чудак, этого не понимает!.. Ну что же, человек столичный, уверен, что все к его услугам. А у нас народец тоже не простой, ох, не простой! Если хотите знать – это я только вам по секрету, – этих «наследников» давно уже Веревкин купил со всеми потрохами! Вот увидите – в самый решающий момент они Булавина и кинут! И все общественное мнение на этом закончится...
– Значит, все-таки существует такая идея – захватить кладбищенские земли? – ядовито спросил Гуров. – И Веревкин ее вдохновитель, а вы все – послушные исполнители?
– Ну это уж вы преувеличиваете, – пробормотал Колядкин, поняв, что сболтнул лишнее. – Я вам личное мнение высказываю, не более того.
Гуров мог бы всесторонне прокомментировать «личное мнение», но не стал этого делать. Еще из такси он увидел толпу соседей, теснящуюся около ворот Петровны, и его охватило недоброе предчувствие. Он поторопил таксиста, на ходу сунул ему деньги и выскочил из машины. Колядкин, нахмуренный и встревоженный, побежал за ним следом.
С соседями Гурову говорить не пришлось. Он вдруг увидел, как со двора выходит участковый Кружков и сердито кричит на толпу:
– Все, которые просто из любопытства, валите-ка отсюда! И без вас голова кругом идет! Слышали, что я сказал! Ничего тут интересного нету, а мне бригаду вызывать надо!.. А, вы здесь, товарищ полковник? Вы тоже уже слышали?
– Что я слышал? – выпалил Гуров, едва удерживаясь от того, чтобы не схватить участкового за грудки. – Что тут еще случилось? Он вернулся?
Кружков, невольно подавшись назад, ответил с удивлением:
– Кто вернулся? Не знаю, вроде никто не возвращался. Просто я только с делами разделался и к себе зашел, бумаги кое-какие взять, – а тут звонок – срочно вызывают, сигнал поступил. Одним словом, соседка пошла к Петровне проведать. Они тут после смерти Константина по очереди к ней все ходили. Ну, как говорится, соболезнование выражали. Нужно оно ей или нет, это другой вопрос. А тут, короче, соседка зашла, а Петровна лежит в сенях и уже не дышит. Эта в крик, соседей звать, в милицию звонить, в «Скорую»... Одним словом, вот такие дела, товарищ полковник. Не на много она племянника пережила. Но, судя по всему, ничего криминального – видимых следов нет. Скорее всего, сердце прихватило.
– Не похожа она на сердечницу! – сказал Гуров, оглядываясь по сторонам. – Я тебе вот что скажу – посторонних гнать отсюда нужно, и бригаду следственную вызывать. Тут очередным убийством пахнет...