– Слушай, а это очень хорошо, что ты приехал… – задумчиво протянул Гуров. – Пока о тебе никто не знает, можно незаметно кое за кем последить…
Маргарита появилась вечером, после окончания рабочего дня. Больничный корпус располагался недалеко от дома, в котором проживал когда-то Макар Иванович, и Гуров предложил пройтись, чтобы «подышать свежим воздухом». Прогулка получилась знатная.
– Вы всех вчера так напугали, – осторожно начала разговор реставраторша.
– Извините, я не нарочно, – отшутился Гуров. – Видимо, черная полоса началась. Я же и в Казани ничего не смог толком разузнать. Кажется, что икону снова увели у меня из-под носа.
Он быстро изложил Маргарите произошедшее с ним в Казани. Если она действительно помогает преступнику, то уже все это знает, и его откровенность только лишний раз убедит ее в том, что она вне подозрений. А если она ни при чем, то и рассказывать ей что-либо не опасно.
Она внимательно его выслушала, ничего не переспрашивая и не перебивая.
– Значит, теперь тебе пригодится все то, что я смогла узнать об общине старообрядцев, в которую входил покойный Макар Иванович.
– Очень даже пригодится, – кивнул Гуров. – Что же тебе удалось узнать?
Маргарита призналась, что не слишком углублялась в тему, но выяснила, что в этой общине не менее тысячи человек и что она весьма влиятельна в городе. Многие ее представители занимают ключевые посты и контролируют разные сферы деятельности в этой тихой провинции. Конечно, сейчас, в современном мире, их численность год от года падает. Молодежь не желает оставаться в рамках старых правил жизни и либо просто покидает городок, либо перестает поддерживать необходимый образ жизни. Уже сейчас большая часть общины – люди старше сорока.
Поскольку внук Макара Ивановича не принадлежит к традиции и не пожелал приехать в городок для устройства поминок, которые положены по обычаю, то роль родни взяла на себя община, и как раз завтра они собирают поминки по усопшему. Проходить они будут в доме старейшины общины с чтением положенных молитв и походом на кладбище.
– Откуда вы все это узнали? Про поминки? – удивился Гуров осведомленности Маргариты.
– Это в основном благодаря вашей соседке. Она знает местных старушек, а те вообще, кажется, все обо всех знают, – отмахнулась реставраторша.
– Да, но старушки вряд ли знали о моей поездке в Казань и об адресах, написанных в путеводителе Макара Ивановича… – задумчиво проговорил Гуров. – Значит, кто-то сообщил эти сведения заинтересованному лицу, которое успело появиться в Казани до меня.
– На что вы намекаете? – Реставраторша тут же перешла на «вы» и даже отодвинулась в сторону от собеседника.
– Я не намекаю, а рассуждаю вслух, – холодно ответил полковник. – Кроме вас, о поездке знали моя соседка и потерпевший. Последнего из подозреваемых я исключаю – ему это не выгодно. Остаются только двое, и мне нужно выяснить, от кого эти сведения попали к преступнику. Вы кому-нибудь рассказывали о нашем деле? Поймите, я ни в чем вас не обвиняю, просто хочу найти концы…
– Чего еще от вас можно было ждать? – возмутилась Маргарита. – Конечно, нужно было сразу догадаться – сколько вам ни помогай, а первой же потом меня и обвинили! И зачем я только на вас время тратила?
– Ну, так вы говорили с кем-нибудь?
– С подругой, – хмуро ответила Мрагарита. – Но ее подозревать глупо! Она обычная семейная женщина. Никогда ничем таким не занималась. К тому же я не называла ей точного адреса того дома, я его и сама-то не запомнила! Она тут ни при чем.
– Припомните, может, еще кто-нибудь?
Реставраторша резко остановилась на месте и нервно поправила очки:
– Вам это зачем нужно? Меня позлить? Никому больше ничего я не рассказывала! Ясно? Все, добирайтесь до дома самостоятельно. Больше я вам помогать не буду, хватит.
Оскорбленная Маргарита оставила Гурова одного посреди аллейки сквера, по которому они шли. Ее чересчур бурная реакция показалась ему подозрительной. Чего было обижаться? Неужели непонятно, что ему нужно узнать правду, а ее невозможно узнать, если не стараться быть объективным. А стараться быть объективным, значит, подозревать всех одинаково: и тех, кому симпатизируешь, и тех, кто тебе лично неприятен.
Оставалось надеяться, что разведка Крячко прольет свет на роль Маргариты в этом деле.
Костюма для поминок в отпускном гардеробе Гурова не обнаружилось, что было неудивительно, но неудобно. Пришлось идти в том, что нашлось: темно-синей рубашке и самых темных брюках, которые оказались в чемодане.
Полковник был совершенно не уверен, что его пустят на это мероприятие, как не принадлежащего общине и вере. Однако попытаться он был должен.
По адресу, названному Маргаритой, обнаружился частный дом. Деревянный, в старорусском стиле, только совсем новый и с явно недешево обошедшейся хозяину отделкой. Хозяином его, судя по наведенным справкам, а также и главой общины, был некий Варфоломей Иоилович, которого для простоты звали Ивановичем. До того как он вышел на заслуженную пенсию, этот Иванович работал в городской администрации и, по слухам, занимал какой-то очень важный пост. Теперь он ушел на покой и полностью посвятил себя делам общины.
Гуров предусмотрительно постучал в аккуратную калитку и услышал в ответ громкий собачий лай. Гостей тут явно не ждали.
– Кто там? – послышался совсем молодой голос.
– Я дальний родственник покойного Макара Ивановича Круглова. Можно мне войти?
Обладатель молодого голоса куда-то скрылся и вернулся через пару минут с подмогой. Старшее поколение приняло решение пустить гостя, и Гуров оказался по другую сторону ограды, во дворе старорусского дома. Его встретили спокойно, чинно познакомились и усадили за стол. Вопросов не задавали и размеренно провели обряд поминания.
Полковник отметил про себя, что сидевшие за столом действительно по большей части не молоды. Здесь было более тридцати человек, несомненно, лично знавших покойного. Многие рассказывали о нем и поднимали тосты. Однако пили что-то не очень знакомое Гурову. Он осторожно поинтересовался у соседа – бородатого мужика средних лет, и тот охотно пояснил, что это медовуха, причем собственного производства. Градус у нее получается небольшой и потому ее разрешается пить на торжествах.
Гуров быстро выделил из этого собрания хозяина и главу общины. Он был весьма стар, но при этом бодр и громогласен. Когда большая часть гостей покинула стол, Гуров решил поговорить с Варфоломеем Ивановичем.
Тот выслушал представление незваного гостя спокойно и с достоинством. Сразу через его манеры религиозного лидера стали проступать замашки начальника, к которому пожаловали на прием.
– Как я понимаю, полковник, вас интересует что-то касательно моего покойного друга и собрата? Что именно?
– Он оставил своему внуку, далекому от вопросов религии, довольно странное письмо, в котором утверждает, что одна из принадлежавших ему икон является некогда пропавшей иконой Казанской Божией Матери. Вам что-нибудь об этом известно?