В воскресной школе меня всегда учили - с того самого дня, когда я впервые туда пришел, - что ложь приведет прямо в ад. Прямым путем. И ни единого шанса спастись. Прямо в геенну огненную, где уже ждет сатана и где мучаются души Гитлера, Иуды Искариота и генерала Гранта. «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» - учит нас Библия; это, конечно не прямой запрет на любую ложь, но именно так его интерпретируют баптисты. А меня уже пару раз пороли за маленькую неправду. «Просто скажи правду, и все дела» - так любила говорить Бабка.
И я ответил:
– Да, сэр.
– Что ты там делал?
– Я услыхал, что там дерутся, и просто пошел посмотреть.
Мне не хотелось упоминать Деуэйна, по крайней мере пока не припрут.
Стик опустился на одно колено, так что его щекастая физиономия оказалась на одном уровне с моей.
– Расскажи, что ты видел, - сказал он. - И говори правду.
Я оглянулся на отца, который навис над моим плечом. Потом глянул на Паппи, который - вот странно-то! - вроде бы совсем на меня не сердился.
Я набрал воздуху в легкие сколько мог и посмотрел на Тэлли, которая не сводила с меня глаз. Потом посмотрел на плоский нос Стика, в его черные припухшие глаза и сказал:
– Джерри Сиско дрался с каким-то парнем с гор. Потом Билли Сиско на него тоже навалился. И они его здорово били, а потом мистер Хэнк вмешался, чтобы помочь этому парню с гор.
– Так-так, погоди, значит, их было двое на одного или двое против двоих? - спросил Стик.
– Двое на одного.
– А этот парень с гор куда делся?
– Не знаю. Он просто убежал. Кажется, ему здорово досталось.
– Ладно, давай дальше. И только правду!
– Он правду говорит! - огрызнулся Паппи.
– Давай.
Я снова оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что Тэлли все еще смотрит на меня. А она не просто не сводила с меня глаз, а еще и мило мне улыбалась.
– А потом совсем неожиданно из толпы налетел еще и Бобби Сиско. И напал на мистера Хэнка. Их было трое на одного, как мистер Хэнк сказал.
Выражение на лице Хэнка совсем не изменилось - он продолжал смотреть на меня даже с еще большей злобой. Он уже думал о том, как все пойдет дальше, он еще не получил от меня всего, что ему было нужно.
– Думаю, все ясно, - заявил Паппи. - Я, конечно, не адвокат, но мог бы убедить любых присяжных: там было трое на одного.
Стик проигнорировал его и еще ближе наклонился ко мне.
– У кого был этот деревянный брусок? - спросил он, и его глаза сузились, словно это был самый важный вопрос из всех.
Тут Хэнк вдруг взорвался:
– Скажи им правду, парень! Это ж один из этих Сиско схватил деревяшку, ведь так?!
Я чувствовал на себе пристальные взгляды Бабки и мамы. И знал, что Паппи сейчас хочется схватить меня за шею и как следует встряхнуть, чтобы выдавить нужные слова из моей глотки.
А напротив, не очень далеко, глядя на меня умоляющими глазами, стояла Тэлли. Бо, Дэйл и даже Трот - все смотрели на меня.
– Так, что ли, а, парень?! - снова рявкнул Хэнк.
Я встретился взглядом со Стиком и начал кивать - сначала медленно, потом быстрее. Маленькая робкая ложь, ложь без слов. А я все продолжал кивать, продолжал лгать и этим самым гораздо больше помогал сбору урожая хлопка, чем шесть месяцев хорошей погоды.
И все приближался к краю геенны огненной, где меня уже ожидал Сатана, я уже чувствовал непереносимый жар. «Потом убегу в лес и буду молить Господа о прощении - решил я. - Буду просить Его, чтобы смилостивился надо мной. Ведь Он дал нам хороший урожай, а уж мы должны его сохранить и собрать».
Стик медленно выпрямился, но продолжал пристально смотреть на меня - наши взгляды словно сцепились, потому что оба мы прекрасно знали, что я солгал. Стик уже не собирался арестовывать Хэнка Спруила, во всяком случае, не был намерен это делать прямо сейчас. Во-первых, для этого ему надо было надеть на Хэнка наручники, а это могло оказаться невыполнимой задачей. А во-вторых, в этом случае он разозлил бы всех фермеров в округе.
Отец схватил меня за плечо и толкнул в сторону женщин.
– Ты его до смерти перепугал, Стик! - сказал он и неуклюже засмеялся, пытаясь снять напряжение и желая убрать меня подальше, пока я не ляпнул что-нибудь не то.
– Он у вас хороший мальчик? - спросил Стик.
– Он всегда говорит правду, - сказал отец.
– Конечно, он всегда говорит правду, - подтвердил Паппи довольно злобно.
А правду только что опоганили.
– Ну ладно, я порасспрашиваю людей, - сказал Стик и пошел к своей машине. - Может, еще заеду.
Он захлопнул дверцу своей старой патрульной машины и выехал со двора. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.
Поскольку в воскресенье мы не работали, то дом наш сразу стал тесным - родители и дед с Бабкой занялись разными мелкими делами, которыми в этот день заниматься разрешалось. Хотели было поспать после ленча, но потом раздумали из-за жары. Иной раз, когда настроение в доме приближалось к штормовой отметке, родители забрасывали меня в кузов пикапа и мы отправлялись в длительную поездку. Смотреть в округе было не на что - все земли тут были плоские и все покрыты зарослями хлопчатника. Все то же самое, что можно увидеть с нашей веранды. Главной целью было просто убраться подальше.
Немного времени спустя после того, как уехал Стик, мне было велено пойти в огород и нарвать овощей - мы собирались кое-кого навестить. Овощами наполнили две картонные коробки. Они были такие тяжелые, что отец был вынужден поставить их в кузов. Когда мы отъезжали, Спруилы сидели и лежали на переднем дворе, пребывая на разных стадиях отдыха. Мне даже смотреть на них не хотелось.
Я сидел сзади в кузове, между коробками с овощами, и смотрел, как пыль вьется из-под колес грузовичка, закручиваясь серыми клубами, которые быстро поднимаются вверх и повисают над дорогой в неподвижном горячем воздухе, прежде чем медленно раствориться в нем при полном безветрии. Сырость и грязь от утреннего дождя уже исчезли. Все опять стало нагретым и горячим: и деревянная обшивка кузова пикапа, и его ржавая, некрашеная рама, и даже кукурузные початки, картошка и помидоры, которые мама только что вымыла. В нашей части Арканзаса снег идет всего пару раз в году, и я мечтал о том времени, когда зимние поля, лишенные хлопчатника и голые, укроет толстое холодное и белое одеяло снега.
Возле самой реки пыль перестала клубиться из-под колес - мы въехали на мост. Я встал, чтобы видеть, как течет внизу вода - мутный коричневый поток едва двигался вдоль берега. У нас в кузове лежали два тростниковых удилища, и отец обещал мне, что после того, как отвезем продукты, мы с ним немного порыбачим.