— Наверное. Но разве меня не должны сопровождать родители?
— Нет. Я буду там. Мне уже приходилось это делать.
— А ей не нужен настоящий юрист? — поинтересовался Эдвард.
— Нет. Только не в суде по правам животных. Даже такой олух, как ты, мог бы справиться.
— Как насчет денег?
— Я не беру плату. У меня еще нет лицензии.
— Да не ты, Тео. Ведь нужны деньги на штраф?
— А, это… План такой: я подам уведомление о возвращении к хозяевам по Интернету. Это означает, что мы признали себя виновными в нарушении закона о выгуле на поводке — это считается мелким проступком — и что ты, как один из владельцев, заплатишь штраф и заберешь Роки из приюта. После школы ты сбегаешь в больницу, возьмешь деньги у мамы, а я встречу тебя в суде в четыре часа.
— Спасибо, Тео. А Роки там будет?
— Нет. Роки останется в приюте. Ты с мамой сможешь заехать за ним позже.
— Почему я не могу забрать его в суде?
Тео часто поражали нелепые вопросы друзей. Суд по правам животных стоял ниже всех в иерархии судов. Называя его «кошачьим судом», многие относились к нему как к нежеланному пасынку судебной системы. Судьей там был юрист, которого выгнали из всех фирм в городе. Он носил голубые джинсы и армейские ботинки и чувствовал себя страшно униженным, занимая столь низкую должность. Законы позволяли любому хозяину животного, попавшего в беду, являться в суд без юриста и самостоятельно вести дело. Многие юристы избегали «кошачьего суда» и считали, что связываться с ним — ниже их достоинства. Зал заседаний находился в подвале здания суда, далеко от высшей лиги.
Неужели Хэлли действительно верила, что служащие станут возиться с кучкой котов и собак на цепях и в намордниках, беспокоясь о том, чтобы их поскорее вернули владельцам? Ответчиков по уголовным делам привозили из тюрьмы и держали в отдельной камере, где они ждали очереди предстать перед судом. Но не котов и собак.
Насмешка едва не слетела с губ Тео, но он лишь улыбнулся Хэлли, которая теперь выглядела еще симпатичнее, и сказал:
— Извини, Хэлли, но система так не работает. Роки вернется домой сегодня к вечеру, целый и невредимый.
— Спасибо, Тео. Ты самый лучший.
В любой обычный день эти слова звучали бы в ушах Тео еще очень долго, но сегодня был не обычный день. Он был слишком поглощен судом над Питером Даффи. Айк находился в зале суда, и Тео обменивался с ним текстовыми сообщениями весь день.
Тео написал:
Вы там? Сообщите новости, пжлста.
Айк ответил:
На балконе. Куча народу. Штат закончил в 2 часа. Тучи сгустились после разговоров о разводе и выступлении старых друзей-гольфистов.
Тео:
Доказательств хватает?
Айк:
И не думай. Парня оправдают. Если только не…
Тео:
Есть план?
Айк:
Пока еще думаю. Придешь в суд?
Тео:
Возможно. Что происх-т?
Айк:
Первый свидетель защиты. Дел. партнер Даффи. Скука.
Тео:
Побегу. Химия. Позже.
Айк:
Мне нужна 5 по химии. ОК?
Тео:
Не вопрос.
Хотя суд по правам животных не пользовался особым уважением среди юристов Страттенберга, там редко бывало скучно. Рассматривалось дело в отношении удава по имени Герман, и этот Герман явно был искусным беглецом. Приключения удава никого бы не волновали, живи его хозяин где-нибудь на природе, в сельской местности. Однако его хозяин, тридцатилетний панк с татуировками, доползавшими до шеи, обитал в многоквартирном доме в обычном городском районе. Один из соседей пришел в ужас, обнаружив растянувшегося у него на кухне Германа, когда однажды утром собрался приготовить на завтрак тарелку овсянки.
Сосед бушевал. Хозяин Германа негодовал. Страсти накалялись. Тео и Хэлли сидели на складных стульях. Они оказались единственными зрителями в крошечном зале суда. В библиотеке фирмы «Бун энд Бун» было намного просторнее и приятнее.
Герман был выставлен напоказ. Он находился в большой клетке с толстыми прутьями, которая стояла на углу скамьи, недалеко от судьи Йека, а тот с опаской косился на «подсудимого». Еще из официальных лиц присутствовала только пожилая дама-клерк, служившая в суде долгие годы и прослывшая самой ворчливой старой каргой из всех, кто встречался в коридорах и залах Дома правосудия. Не желая лицезреть Германа ни в каком виде, она спряталась в дальнем углу и все равно казалась испуганной.
— Как вам это нравится, господин судья? — спросил сосед Германа. — Живешь в одном доме с этим существом и никогда не знаешь, не заползет ли оно к тебе в постель, пока ты спишь.
— Он безобидный, — возразил владелец удава. — Он не кусается.
— Безобидный? А если у кого-нибудь случится сердечный приступ? Это неправильно, господин судья. Вы должны нас защитить.
— У него не самый безобидный вид, — заметил судья Йек, и все посмотрели на Германа, который лежал без движения, свернувшись кольцами вокруг искусственного дерева внутри клетки. Он спал и не проникся важностью момента. — Разве он не слишком большой для краснохвостого удава? — спросил судья Йек, как будто за свою жизнь повидал немало удавов.
— Восемьдесят шесть дюймов, насколько мне известно, — с гордостью заявил хозяин. — Чуть-чуть длинноват.
— У вас в квартире есть еще змеи? — поинтересовался судья.
— Да, еще немного.
— Сколько?
— Четыре.
— О Боже, — произнес сосед. Похоже, он готовился упасть в обморок.
— И все удавы? — уточнил судья.
— Три удава и королевская змея.
— Могу я спросить: почему вы их держите?
Хозяин помялся, пожал плечами и сказал:
— Кто-то любит попугаев, кто-то — грызунов, собак, котов, лошадей, коз. А я люблю змей. Они хорошие питомцы.
— Ничего себе, хорошие питомцы, — прошипел сосед.
— Это первый раз, когда от вас сбежала змея? — спросил судья Йек.
— Да, — ответил хозяин Германа.
— Нет, — возразил сосед.
— Что ж, это многое объясняет.
Как ни завораживало это зрелище, Тео не мог сосредоточиться на удаве и его проблемах. Его внимание рассеивалось по двум причинам. На первый план выходил тот факт, что Хэлли сидела совсем близко и в жизни Тео, казалось, наступил один из самых приятных и волнующих моментов. Но этот чудесный момент омрачала необходимость решения более важной задачи — поиск ответа на вопрос, что делать с кузеном Хулио.