— Уверен, что юристы истца сегодня проснутся с больной головой с похмелья, — заметил Рацлаф, но Карл не оценил его юмор. И никогда не ценил. Он всегда что-то читал, не глядя на человека перед собой, поэтому ничто не укрывалось от его внимания.
— Сколько дел ведут Пейтоны? — поинтересовался он.
— Около тридцати. Мы точно не знаем, потому что они не по всем еще подали иски. Нужно подождать.
— В одной статье писали, что дело Бейкер почти полностью разорило их.
— Это правда. Они заложили почти все.
— Под банковские кредиты?
— Да, так говорят.
— Известно, в какие банки они обращались?
— Не уверен.
— Выясните. Я хочу знать суммы займов, условия, все.
— Понял.
Вариантов как таковых нет, сказал Рацлаф, по крайней мере с его точки зрения. Дамбу прорвало, и начался потоп. Юристы вцепятся в них в порыве мщения, и цена защиты подскочит в четыре раза, до 100 миллионов долларов за год, причем легко. Следующее дело вполне могут принять к рассмотрению через восемь месяцев в том же зале суда под председательством того же судьи. Еще один большой вердикт, и кто знает, что будет дальше.
Карл взглянул на часы и пробормотал что-то о необходимости позвонить. Он встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился у окна, выходящего на юг. Его внимание привлекло здание Трампа. Оно располагалось по адресу Уолл-стрит, дом 40, рядом с Нью-йоркской фондовой биржей, где совсем скоро начнутся бурные обсуждения акций «Крейн кемикл», инвесторы, словно крысы, побегут с тонущего корабля, а зеваки будут жадно следить за бойней. Как мучительно и несправедливо, что он, великий Карл Трюдо, человек, который так часто радостно наблюдал за тем, как какая-нибудь процветающая компания шла ко дну, теперь должен сражаться со стервятниками. Сколько раз он сам подстраивал обвал акций, чтобы вовремя подсуетиться и скупить их за бесценок! О его грязной тактике ходили легенды.
Насколько плохи дела? Это был главный вопрос, за которым следовал еще один, не менее важный: как долго все это продлится?
Карл выжидал.
Том Хафф облачился в самый темный и лучший из своих костюмов и после долгих споров решил приехать на работу в банк «Секонд стейт» на пару минут позже обычного. Более ранний приход был бы слишком предсказуемым и, наверное, чуть самонадеянным. И, что еще важнее, он хотел, чтобы к его приезду все были на своих местах: старые кассирши на первом этаже, хорошенькие секретарши — на втором, а всякие вице-президенты, его конкуренты, — на третьем. Хаффи жаждал триумфального прибытия и огромной аудитории. Он поставил на карту все вместе с Пейтонами, поэтому уж точно заслужил минуту славы.
Но вместо этого кассирши его просто проигнорировали, секретарши дружно оказали ему холодный прием, а конкуренты лишь хитро ухмыльнулись, что не могло не вызвать его подозрений. На столе он обнаружил записку с пометкой «Срочно», в которой его просили зайти к мистеру Киркхеду. Что-то должно было случиться, и самоуверенность Хаффи быстро испарилась. Все это как-то не вязалось с его грандиозным пришествием, как он его запланировал. В чем же дело?
Мистер Киркхед сидел у себя в кабинете, ожидая его с распахнутой дверью, а это всегда был дурной знак. Шеф ненавидел открытые двери и даже хвастался пристрастием к стилю закрытого управления. Он был язвителен, груб, циничен и боялся своей собственной тени, поэтому закрытые двери служили ему хорошую службу.
— Садитесь! — рявкнул он, и не подумав сказать «Доброе утро» или «Здравствуйте», или, Боже упаси, «Поздравляю». Он устроился за огромным столом, склонив лысую голову с толстыми щеками так низко, как будто хотел понюхать распечатки таблиц, которые изучал.
— Как вы, мистер Киркхед? — только и смог выдавить Хаффи. Как же ему хотелось сказать «Хренхед», потому что он произносил это прозвище через раз, когда речь шла о его шефе. Даже старушки на первом этаже иногда так его называли.
— Прекрасно. Вы принесли дело Пейтонов?
— Нет, сэр. А меня не просили принести дело Пейтонов. Что-то случилось?
— Два происшествия, раз уж вы об этом заговорили. Во-первых, мы выдали этим людям огромный кредит в размере более четырехсот тысяч долларов, который уже, разумеется, просрочен и не обеспечен нормальным залогом. В общем, это худший заем в истории банка.
Он произнес «эти люди» так, будто Уэс и Мэри-Грейс славились тем, что воровали кредитные карты.
— Это уже давно не новость, сэр.
— Ничего, если я закончу? Теперь ко всему перед нами замаячила эта неприлично огромная сумма, назначенная к выплате присяжными, которая, наверное, должна радовать меня как банкира, имеющего отношение к делу. Однако как коммерческого кредитора и бизнес-лидера на местном уровне меня такая перспектива просто убивает. Какое мнение сложится о нас у будущих промышленных клиентов, если будут приниматься подобные вердикты?
— Не засоряйте наш штат токсичными отходами?
Лицо Хренхеда покраснело, и под кожей заходили желваки. Он отмахнулся рукой от ответа Хаффи и прочистил горло, чуть ли не прополоскав его собственной слюной.
— Это создает плохой климат для нашего бизнеса, — сказал он. — Газеты по всему миру пестрят передовицами на эту тему. Мне звонят из головного офиса. Очень плохой выдался день.
А в Бауморе вообще выдалось много плохих дней, подумал Хаффи. Особенно со всеми этими похоронами.
— Сорок один миллион долларов, — не унимался Хренхед, — отдать какой-то бедной женщине, которая живет в трейлере.
— Ничего плохого в трейлерах нет, мистер Киркхед. Масса хороших людей живут в них в округе. И мы даем им займы.
— Вы меня не поняли. Это неприлично большая сумма денег. Вся система сошла с ума. И почему именно здесь? Почему именно Миссисипи прославился как судейский ад? Почему юристы-судебники облюбовали наш маленький штат? Посмотрите на все эти опросы. Это плохо для бизнеса, Хафф, для нашего бизнеса.
— Да, сэр, но сегодня утром можно хотя бы порадоваться тому, что долг Пейтонов будет выплачен.
— Я хочу, чтобы они его погасили, и как можно скорее.
— Я тоже.
— Предоставьте мне четкий план действий. Свяжитесь с этими людьми и разработайте график платежей, который я одобрю только в том случае, если он покажется мне разумным. И сделайте это сейчас же.
— Да, сэр. Но им может потребоваться несколько месяцев, чтобы вновь встать на ноги. Они практически разорены.
— Меня это не волнует, Хафф. Я хочу, чтобы эта чертова запись исчезла из наших бухгалтерских книг. И все.
— Да, сэр. Это все?
— Да, и больше никаких займов под судебные процессы, вы меня поняли?
— Не беспокойтесь об этом.
В трех домах от банка достопочтенный Джаред Кертин проводил финальный смотр войск перед отправлением в Атланту, где их ждал холодный прием. Их штабом было отремонтированное старое здание на Франт-стрит. Состоятельные защитники «Крейн кемикл» арендовали его еще два года назад, а затем модернизировали, наводнив новейшей техникой и персоналом.