У бабушки посуда никогда не гремела так… так безжизненно.
Она зажала уши, покачнулась и, чтобы сохранить равновесие, шагнула вперед.
По узкой кишке коридора пронесся порыв ветра, в нос ударила затхлая вонь. Резко повлажневший воздух наполнился шуршанием и потрескиванием – со стен и потолка падали остатки обоев и штукатурки, с чмоканьем шлепаясь на пол.
Один лоскут упал Лиле на голову. Женщина подняла руку и вздрогнула – с ладони свисал кровоточащий обрывок кожи.
– Тихо, Лилик, тихо! – Стас держал ее за руки и ласково поглаживал большими пальцами запястья.
– Опять кошмар приснился? Что-то они тебя совсем замучили, родная.
Лиля, сумев наконец прийти в себя, повела глазами по сторонам. Опять. Опять лежит у самой стенки, опять на боку, прижав ноги к животу, хотя Лешик терпеть этого не может. Раньше проблем не было, она спокойно спала на спине, но когда начались эти кошмары…
– Как ты?
– Как обычно, – процедила она. Что он, слепой, в самом деле? Каждый раз одно и то же спрашивает, будто не понял еще, как она себя после этого чувствует.
После этого…
Вспомнить бы еще, после чего именно.
Лиля попыталась, впрочем, без особой надежды на успех, и, конечно, ничего не вышло. Серые волны тумана лениво колыхались, и ее, упрямо вглядывавшуюся в них, вскоре замутило.
Женщина кое-как сползла с кровати и, кривясь и охая из-за разбушевавшегося сына, отправилась в туалет.
– Бедная моя. – Когда она вернулась в спальню, Стас попытался ее обнять, но Лиля села на край кровати, уронив руки между ног. – Что же с тобой такое?..
– Стас, – устало проговорила она, не поднимая головы, – сколько еще раз я должна сказать тебе, что со мной? А может, надо написать где-нибудь?
– Но ведь анализы… – начал он, ничуть не задетый словами жены. – Ничего, у беременных, говорят, и похлеще бывает, потерпим.
– Что анализы? Ну, что анализы?.. Я же пока один раз только сдала, а надо трижды.
– Ну, вот и…
– Стас… – Охнув, Лиля прижала ладонь к животу и начала поглаживать его. – Не надо. Ты же знаешь, что все симптомы есть. А анализы… толку с них. Я читала, что яйца они могут и не поймать, поэтому ничего не покажут.
Стас замолчал, не зная, что ответить. Повторять все то, что он уже говорил в последние дни? Так эти слова жену только раздражали.
– Ну… давай лечиться, – пробормотал наконец он, чувствуя себя при этом донельзя глупо. От чего лечиться, если анализы чистые? Ладно, там видно будет, сказал он себе. Главное, сейчас ее успокоить. А утром, может, и сама поймет, что все в порядке.
– Лечиться… – усмехнулась Лиля. – Этих гадов анкилостом, нафтамоном выгоняют. А дают его только в больнице. Кто ж меня положит с такими анализами… да и печень он сажает, нафтамон этот. Девчонки говорили… – Она замолчала, продолжая гладить живот.
Анкилостомы.
Неделю с небольшим назад, когда красноватые, страшно зудевшие прыщики появились и на других пальцах, а вслед за этим стали страшно отекать руки и ноги, Лиля снова полезла на любимый форум. Забила симптомы в поисковую строку, нажала «ввод» и увидела перед собой ту самую тему, про глистов.
Все сходилось. И раздражение, и отеки. А вчера днем, убравшись в квартире, она ощутила, что ей стало трудно дышать. И если до этого еще сомневалась, еще пыталась себя убедить, что ничего нет и надо верить анализам, то тут поверила окончательно. Одышка. Значит, черви уже ползут из легких наверх, чтобы она, Лиля, сама их проглотила, отправив жрать ее кишки. И ничего, совсем ничего нельзя сделать!
– Ложись, Стас, – сказала она. – Тебе на работу утром.
И легла сама, уставившись в потолок.
Посмотрев вокруг, Лиля ойкнула.
Полупрозрачные, влажно поблескивающие стены с темными прожилками. Странный красноватый полумрак вместо уютного апельсинового света от старого бра. Там, впереди, где должен быть поворот на кухню, тень гуще, но угол все же еще чуть виден.
А на кухне… бабушка?
Восьмиклассница прислушалась.
До ее слуха донеслось глухое пение. Разобрать слова не удавалось, но тембр вроде бы был знаком. Вот только пела бабушка странно: словно мучилась от невыносимой боли и ею же наслаждалась.
В такт заунывной мелодии стенки коридора принялись ритмично колебаться. Пол под ногами Лили прогнулся, девочка поскользнулась и упала на бок.
Справа, совсем рядом с головой, раздался тихий шелест. Лиля дернулась, но успела лишь краем глаза заметить какую-то бледную тень, скользнувшую вниз.
Обнаженной кожи живота, высовывавшегося из-под коротенькой домашней маечки, коснулось что-то холодное, липкое. Девочка взвизгнула и перекатилась на левый бок, оказавшись еще чуть ближе к кухне.
– …Все в порядке? Лилия?
Она какое-то время смотрела на пожилую женщину в белом халате, склонившуюся над ней, не понимая, что же от нее хотят.
– Вам нехорошо? Я тут оформляла родовой сертификат, а вы, наверное, задремали и вдруг как крикнете…
Анна Васильевна, гинеколог, вспомнила наконец Лиля. А она пришла за этим сертификатом для роддома.
– Я кричала?
– Тихонько так, тоненько. Прямо девочка. Может, вам приснилось что-то?
– Не помню…
– Ну, и хорошо, что не помните, и не надо такие вещи помнить, – обрадованно зачастила гинеколог. – Ну их, кошмары эти! Как будто нам жизни мало. Вот, держите. – Она протянула Лиле сертификат.
– Анна Васильевна… – Лиля держала руку на животе, и ей снова, уже в который раз за последние дни, казалось, что она чувствует под ладонью какое-то странное шевеление. Словно живот начал закипать, как вода в чайнике. А еще порой внутри становилось щекотно. – А кто может дать направление на гемосканирование?
– Гемосканирование? Помилуй бог, откуда ты про этих шарлатанов узнала? – забыв про «выканье», изумилась Анна Васильевна.
– Шарлатанов?
– Конечно! Конечно, шарлатанов, девочка моя! Дурят людям головы, чтобы их обчистить, только и всего. Наговорят, напугают, а потом давай свои добавки подсовывать.
– Но я читала…
– Не верь! – махнула рукой Анна Васильевна. – Не могут они увидеть того, о чем болтают. Врут напропалую. – Она перевела дух и поинтересовалась: – Да и вообще, на кой оно тебе понадобилось?
Лиля молчала, глядя в пол.
– Опять ты за свое, – вздохнула Анна Васильевна. – Да нет у тебя никаких паразитов. Не-ту. Ты же все анализы сдала.
– А коагулограмма?
Врач осеклась. За последние недели Лиля несколько раз сдавала кровь на коагулограмму – с тех пор как самый первый анализ показал низкую сворачиваемость крови. Явление, конечно, не уникальное, но куда чаще у беременных этот показатель, наоборот, повышался. Да и предпосылок у Лили не было.