– Спит.

– Оставь ее. Уходи оттуда.

Человек повернулся и беззвучно исчез. Потом где-то далеко хлопнул люк. Витек еще некоторое время лежал не шевелясь, а затем встал. Стараясь ступать неслышно, он обошел чердак. У слухового окна в дальнем углу лежала винтовка с оптическим прицелом и футляр от нее в виде кейса. Витек поднял винтовку и повертел в руках. Импортная – определил он по маркировке на стволе. Винтовка выглядела дорогой. Мелькнула мысль: нельзя ли ее продать. Он посмотрел в оптический прицел и ничего не увидел – на чердаке было мало света. Тогда он выставил ее в окно и посмотрел еще раз. Далеко в переулках во дворе старинного особняка лежал на земле человек в костюме и от его головы растекалась темная лужа крови. Вокруг суетилась охрана.

«Вот оно что! – понял Витек и от страха едва не выронил оружие. – Сейчас они будут здесь. Надо делать ноги!» Он понял, что только что был на волосок от гибели. Если бы киллеру по рации приказали убрать ненужного свидетеля, он сделал бы это.

Но выпускать из рук оружие Витьку не хотелось. Оно давало ему шанс решить собственную проблему. В держателе под стволом были еще четыре патрона. «Пристрелить гада, и конец мучениям», – подумал он. Витек щелкнул затвором. Выглянул в другое окно. Иван спал за столом, положив голову на руки. Витек навел на него прицел, положил палец на курок и затаил дыхание. Одно движение – и врага нет. Все спишут на киллера, дело верное. Но палец словно свела судорога – он не слушался.

Однажды Витьку уже пришлось лишить человека жизни, и тогда он пообещал себе, что этого больше не повторится.

Он был тогда участковым и хотел застрелить бультерьера, который бросался на людей, но сумасшедшая хозяйка кинулась закрыть его своим телом. Пуля угодила в нее. Витьку дали убийство по неосторожности и засунули на несколько лет в колонию. Ни о какой работе в милиции больше и речи быть не могло. Жена подала на развод и раздел имущества, еще когда он сидел. А когда он освободился, она была уже замужем. Он запил и постепенно пропил все.

С тех пор прошло много лет. Сегодня он подумал, что из клятвы можно сделать исключение. Но ничего не получилось. Он не хотел убивать никого, даже этого поганого омоновца, который беспощадно преследовал его ни за что ни про что.

Он вздохнул и положил винтовку обратно. Хорошая вещь, но паленая. Затем снял с себя куртку и тщательно стер ею отпечатки пальцев. Вернулся к тому же люку и спустился во двор. Ивана за столиком уже не было. Видать что-то почувствовал. Говорят, сумасшедшие очень чувствительны к приближающейся опасности – землетрясениям, наводнениям и тому подобному. Ну и к ментам, наверное, тоже.

Едва Витек вышел через арку на улицу, как к дому, завывая сиреной, на большой скорости подъехала милицейская машина и скрылась во дворе.

15

После ночных и утренних страхов Витек чувствовал себя не очень бодрым. Он недоспал и был бы не прочь вздремнуть где-нибудь еще пару часиков. Стоял конец мая, весна была в разгаре, светило солнце и лучшим местом для сна в такую погоду, как известно всякому бомжу, была остановка общественного транспорта. Она защищала от прохладного ветра, а солнце еще не жарило по-летнему. Нужно было только найти уютную остановку, где народа немного, чтобы не согнали сонного. Еще она должна быть подальше от метро и оживленных перекрестков, с одним или двумя маршрутами транспорта.

Желательно также, чтобы рядом не располагались большие магазины или кинотеатры. Такую остановку найти не так-то просто, но у Витька был наметанный глаз и он умел их искать. Он даже знал пару остановок, где транспорт вообще не ходил. Маршруты перенесли, а остановки убрать забыли. Там, конечно, лафа – никто не потревожит. Но они далеко, не тащиться же туда. Нужно искать поближе.

Он свернул с Садового в относительно тихую улочку и вскоре увидел искомое. Здесь ходил только один троллейбус, никаких киосков, район ветхих особняков с немногочисленными многоэтажками. На остановке сидела молодая женщина. Витек скользнул по ней взглядом и присел рядом. Подошел троллейбус, она встала и уехала. «Вот и хорошо», – подумал бомж и хотел уже растянуться на сидении, но увидел оставленную женщиной маленькую сумочку на шнурке, расшитую бисером. Витьку так хотелось спать, что он даже не стал открывать сумочку, а просто сунул ее в карман, чтобы не украли. «Вернется – отдам», – решил он, лег на скамейку с ногами и почти сразу же уснул.

Ему снилась одноногая кура, упрекавшая его за то, что он не помог удержать омоновца; снился омоновец, упрекавший его за то, что он съел ногу у любимой курицы, а не попытался пришить ее обратно; снился Профессор, упрекавший за то, что он никак не может закончить даже первый круг на Садовом. Где-то вдали, на периферии сознания, трепались Жак и Купим Волосы. Получалось, что даже во сне он ни минуты не мог побыть в одиночестве. Потом опять появилась рябая кура. На этот раз она была в благодушном настроении и Витек решился задать ей давно интересовавший его вопрос.

– А куда девают отрезанные у вас ноги?

– Известно куда, – ответила кура, – в магазины идут.

– А отрезанные ноги клерков?

Этот вопрос куре не понравился. Она нахмурилась:

– Не знаю.

Но видно было, что она соврала.

– А сколько ног у того чиновника в правительстве Москвы, который курирует куриный проект?

И про себя отметил, что неожиданно получился каламбур.

Кура совсем рассердилась:

– Что ты лезешь, куда тебя не просят? Давай омоновца ищи, а то мы опять за тебя возьмемся, тогда все и узнаешь!

– Я нашел, а вы проспали! – упрекнул ее Витек.

Но кура уже не слушала – у нее зазвонил мобильный. Она ловко достала из-под крыла маленькую раскладуху, открыла и сказала:

– Куд-кудах-тах-тах! Ей что-то ответили.

– Тах-кудах – куд-тах-тах! – сказала она и улетела.

А телефон остался и продолжал звонить. Витек никак не мог до него дотянуться, чтобы вырубить. И проснулся. Телефон все звонил. Он долго шарил руками вокруг себя, но ничего не нашел. Потом он понял, что звонок раздается у него из-за пазухи, и достал сумочку, обшитую бисером. В ней лежал дамский телефон, похожий на пудреницу. Витек со сна подумал, что это звонит кура, и испугался. Он открыл телефон и сказал тонким голосом птичницы:

– Куд-кудах-тах-тах!

На том конце поперхнулись от неожиданности.

– Котенок, – сказал воркующий мужской голос, – у тебя все в порядке?

– Я зайчик! – ответил Витек.

Так называла его подруга из Марьино, и он не возражал. Он представлял себя игрушечным зайцем, бьющим в барабан, как на рекламе батареек, и это его вполне устраивало.

– Какой еще зайчик? – озадаченно спросил мужчина.

– Серый. А какой котенок?

– Не ваше дело! – отрезал тот. – Нину позовите!