— Я пастор Манн, — продолжал свои пояснения собеседник Белла, — и это моё логово. Мы, профессиональные преступники, должны иметь какое‑нибудь пристанище на время, когда мы не в тюрьме.
Манн говорил безукоризненно правильным языком, и его речь и произношение, свидетельствовали о том, что он получил хорошее образование и воспитание.
— Если вас интересует род моей деятельности, могу сказать вам, что я профессиональный вор и недавно вышел из тюрьмы. К сожалению, я не могу выйти на улицу, чтобы предоставить вам возможность побеседовать с профессором с глазу на глаз. Надо вам заметить, что местные полицейские настолько подозрительны, что готовы задержать сколько‑нибудь известных лиц из наших кругов без определенной причины. Поэтому мне придется удалиться в свою спальню и заложить уши ватой.
— Это совершенно излишне, — заверил Белл, — профессору нечего стесняться вас.
— Мои собственные секреты я рассказываю весьма охотно, а что касается чужих, то adio! — И приветливо махнув рукой, он удалился.
Оставшись наедине с профессором, Белл спросил его:
— Скажите, вы по‑прежнему работаете на Гардинга?
Вопрос явно был неприятен профессору. Он смутился:
— Я не желал говорить об ученом докторе. Он всегда был добр ко мне. Вы подумать, синьор Белл, в этой страна не любить иностранцев и я умереть с голоду, никто мне не помогал, а доктор помогал. Я верен тем, кто мне помогал, синьор Белл. Вы тоже мне помогал, когда я попал в чужая комната. Я вам был благодарен, но я был благодарен также и доктору.
— Скажите мне лишь одно, профессор, — продолжал допытываться Белл, — где бы я мог найти сегодня этого доктора?
— В его лаборатория. А где еще?
— Вот именно: где еще?
— Я не могу сказать это. Мне запрещено, — ответил Сперанца. — Доктор занимался один эксперимент, который ему приносил много денег. Если я буду болтать про это, он потеряет все. Я не могу быть неблагодарный, мистер Белл.
Наступило молчание. Каждый углубился в свои мысли.
— А если бы я вам сказал, что доктор — опасный преступник? — спросил Белл. — Если бы я вам сказал, что вместе с ним и вы подвергаетесь большой опасности?
Старик смущенно опустил глаза.
— У доктора есть много врагов, — ответил он. — Больше я ничего не говорил.
— Скажите мне лишь одно: где бы мог доктор спрятать молодую девушку, которую он держит в плену?
— Доктор держаль молодая дама в плену? — изумился Сперанца. — Нет, нет, это он не может делать!
— Ладно, — вздохнул Белл. — Видно, от вас ничего не узнаешь.
В этот момент занавеска отдернулась и появился мистер Манн.
— Похоже, вы не особенно довольны результатами вашего визита, — заметил он, и на тонких его губах заиграла улыбка.
Раздался стук в дверь. Белл быстро посмотрел на своих собеседников и заметил, как они обменялись взглядами. На лице профессора было написано смущение. Стук повторился. Белл направился к двери.
— Подождите, подождите, — бормотал профессор, но Белл, опередив Сперанцу, открыл дверь. На пороге стояла девушка, в которой Белл тотчас же узнал Гильду Гордон, сослуживицу Оливы.
Белл стоял в тени, и она не узнала его.
— Почему вы так медлили? — спросила она, втаскивая в комнату большой чемодан. — Я боялась, что меня накроют. Вот чемодан, завтра за ним придут.
Взгляд её упал на Белла, и она залилась краской.
— Кто вы? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Я знаю вас. Вы ведь тот самый пьяница, вас зовут Белл. — И она схватила чемодан.
Белл быстро потянулся к чемодану и рванул его на себя. В движении Белла было столько силы, что чемодан отлетел к стене. Раздался звон разбитой посуды, но на этот раз Гильда опередила Белла, она схватила чемодан и выскочила на улицу.
Белл хотел броситься за ней, но…
— Руки вверх, мистер Белл! Руки вверх! — раздался за его спиной голос.
Белл медленно повернулся и поднял руки. Пастор Манн по‑прежнему сидел за столом, но в руках у него была не книга, а внушительный револьвер. И дуло револьвера было направлено на Белла.
— Не совсем приятное положение, не так ли? — приветливо осведомился пастор.
Белл уловил какой‑то пряный запах и сообразил, что этот запах распространился из чемодана, исчезнувшего вместе с девушкой. Это был запах «зелёной пыли».
Олива Крессуелл с нетерпением ждала первых лучей рассвета. Плен томил её. О бегстве нечего было и помышлять. Измученная, отошла она от окна и прилегла на кровать. её тяготила неизвестность.
Чего ради этот Гардинг, признавшийся, что не питает к ней никаких чувств, хочет на ней жениться? Чего ради он её похитил?
И почему она смутилась, когда он упомянул об американском детективе Белле?
её размышления были прерваны стуком в дверь. Это Грегори принес завтрак.
— Вы можете пользоваться и соседней комнатой, — сказал он, — но спускаться вниз вам запрещено.
— Быть может, вы будете столь любезны и скажете, где я нахожусь? — спросила она своего стража.
— Я ничего вам не скажу, — проворчал Грегори.
— Полагаю, что вам известно, что, удерживая меня здесь, вы совершаете преступление? — добавила она.
— Расскажите об этом доктору, — так же недружелюбно проворчал Грегори и удалился.
Она последовала за ним до лестницы в надежде отыскать хоть какую‑нибудь лазейку, но Грегори разрушил её иллюзии и Олива поняла, что здесь все её попытки обречены на неудачу.
Она вернулась в комнаты и принялась осматривать их. И во второй комнате окна были снабжены решетками. На полке стояли книги духовного содержания.
— Будь я так умна, как Белл, я бы смогла извлечь из всего этого пользу, — подумала она.
Олива услышала звон церковных колоколов и вспомнила, что сегодня воскресенье. Часы показывали одиннадцать утра — по‑видимому, она проспала дольше, чем предполагала.
Осмотр комнаты не дал особенных результатов. В одном из отделений старомодного письменного столика она обнаружила несколько листков бумаги, перо и чернила, нашла пару незаполненных телеграфных бланков, и последние навели её на мысль.
— Я буду вести себя, как Белл, — подумала она и снова принялась осматривать каждую мелочь. Сняв с полки одну из книг, она обнаружила на заглавном листке надпись: «Л. Т. Б. Стрингер». Это же имя оказалось и на остальных книгах. Значит, здесь когда‑то жил священник, носивший это имя. Никто другой не собрал бы такую библиотеку. Теперь задача сводилась к тому, чтобы найти указатель священнослужителей Англии.