– И куда они пошли?
– Вышли на дорожку и потопали к лодочной станции. Мужики, она точно не его баба была. Рядом шла, не в обнимку.
– Ну, спасибо вам, мужики, за все! И уха была отменная, и за помощь в расследовании, – пожал им руку Степан, а за ним и Сергей.
– Да чего там… – засмущался Женек. – Бабу жалко. Если б знать, что ее тот пришьет, мы б лучше ее с собой взяли, рыбу чистить.
Когда опергруппа проходила мимо домика, где совсем недавно гуляла веселая компания, хозяин увидел их из окна и крикнул:
– Извините, мужики, не осталось ни капелюськи. Но можно сбегать…
– Извиняем. Но нам уже не надо.
На лодочной станции Сергей подошел к парню, который распоряжался лодками. Он как раз нагнулся, ухватившись одной рукой за столбик, а второй оттолкнул от деревянного мостка лодку с пассажирами – двумя веселыми девицами и мрачноватым парнем. Девицы не обращали на дурное настроение дружка никакого внимания. Они переговаривались, насмешливо поглядывая на него, и время от времени хохотали. Лодка отплыла от берега, и парень заработал веслами, морщась от скрежета, который издавали уключины. Лодочник подтянул камуфляжные шорты и уселся в пластиковое кресло зеленого цвета, умиротворенно наблюдая за лодками, рассекающими гладь воды.
Степан раскрыл перед его носом удостоверение.
– Требуется помощь.
– А чего случилось-то? – парень сдвинул бейсболку набекрень, чтобы козырек не мешал рассмотреть хозяина документа.
– Эту женщину видел?
Парень посмотрел на фотографию.
– Ой, что с ней?
– Утонула, – коротко ответил Сергей.
– Вот бедолага. Да, видел я ее. С мужиком была, он с гитарой пришел. Взяли лодку и так быстро отчалили, что я им даже помочь не успел.
– Мужика не знаешь?
– Не знаю. Но рожу его сразу вспомнил. Он уже был здесь как-то, но тогда с другой телкой, не с этой.
– А когда ты его видел с той женщиной?
Парень потер лоб рукой, пытаясь вспомнить.
– Раз мне его рожа запомнилась, значит, не так давно я его видел. Может, недели две назад, может, три. Я подумал – надо же, теперь так редко кто с гитарой ходит, молодняк плееры предпочитает. Вставит в уши наушники, врубит – ни фига не слышит. Ему кричи не кричи – никогда вовремя лодку не возвращают. И за просроченное время платить не хотят, скандалят, в драку даже лезут. Парочки в этом смысле надежнее.
– А эти вовремя лодку отдали?
– А он один вернулся.
– Точно?
– Точняк. Я ж на его гитаре зациклился, потому и запомнил. Но спрашивать ничего не стал. Какое мое дело? Может, поссорились, он ее и высадил на берегу где-нибудь.
– Это она? – показал фотографию первой жертвы Сергей.
– Точно, эта. А с ней что? Тоже утонула?
– Вот такая напасть, и она тоже, – вздохнул Сергей.
– Действительно, напасть. Только что-то об этих утопленницах у нас никто не говорил.
– Следствие ведется, – пояснил Степан. – После того как ты его видел во второй раз, он появлялся?
– Нет. Разве что без гитары – тогда я мог и не обратить внимания. У меня эти отдыхающие мелькают перед глазами целыми днями. Вроде и не Сочи, а все равно постоянно толкутся. Хотя мне это на руку. В сезон неплохие бабки зарабатываю. Здесь же особых развлечений нет, не Лазурный берег.
– А вот если бы я попросил тебя составить его портрет, ты бы вспомнил его отличительные черты?
– Фоторобот, что ли? – насторожился парень. – Если он что-то натворил, вы мне лучше сразу скажите. Не люблю играть втемную.
– Скорее всего, этот парень убил ту девушку, – понизил голос Степан.
– Да бросьте! – парень вытаращил глаза и недоверчиво покачал головой.
– Точняк! – подтвердил Сергей.
– Вот гнида! То-то мне его зубы железные не понравились! Он ей что-то говорил, когда они у лодки стояли, улыбался, то есть щерился. Смотрю, а у него сбоку наверху два зуба железных.
– Ну, парень, ты молоток! – восхитился Степан. – Такую деталь важную подметил.
– Да я художник вообще-то… Вольный. Летом на природе подрабатываю, впечатления коплю, зарисовки делаю. Прошлым летом в Грецию ездил, апельсины собирал. Потом серию акварелей написал, с руками оторвали в Москве в Измайловском парке. Знаете, там вернисаж? А в этом сезоне мне визу не дали. Я у греков в полицию попал по одному делу. Они, гады, меня в свою базу и поместили. Ну, и черт с ними. Здесь тоже неплохо.
– Слушай, друг, а зовут-то тебя как? – Сергей проникся к вольному художнику симпатией. Он очень уважал толковых свидетелей.
– Алекс я, Рыжков. Кстати, а зачем составлять фоторобот? Чего время-то тратить? Я вам его портрет напишу. Акварелью – хотите?
– Лучше шариковой ручкой или карандашом и без художественных выкрутас.
– Пожалуйста, – в голосе художника прозвучало разочарование. – Хотел как лучше. Я бы тогда вечером в своей каморке написал маленький шедевр.
– Нам нужно как правдивее.
– Договорились. Приходите к восьми вечера, я вам его в лучшем виде представлю.
– Поправдивее! – напомнил Сергей. – Как реалист.
Степан при этих словах взглянул на напарника с уважением. Сергей время от времени поражал его широтой знаний.
К Рыжкову уже подошли новые клиенты.
– Вот повезло нам с художником, – сказал Сергей Степану, когда они отошли от Рыжкова.
– Главное, чтобы он не навалял нам портрет в виде треугольников. А то видал я такие картинки в журнале. Треугольник, кружок и клякса. Называется: «В ожидании любви». Поди угадай – мужик или баба ожидает любовь. Думаю, все-таки баба, раз клякса.
– Да не волнуйся, он же не дурак. Даже если абстракционист, понимает, что нам по портрету надо искать убийцу, – успокоил его Сергей, и Степан в очередной раз удивился, каких только мудреных слов ни знает его коллега. Вот что значит хорошее образование.
Старший оперуполномоченный выслушал отчет оперов о проделанной работе и одобрительно хмыкнул.
– Если ваш художник не приврал, то с нормальным портретом предполагаемого убийцы мы сможем отработать все дома отдыха и базы нашего района, а также лодочные станции.
В восемь часов вечера Бурый держал в руках портрет предполагаемого серийного убийцы. Если не знать, что на его совести убийство по крайней мере трех женщин, он производил впечатление вполне нормального человека, не лишенного привлекательности. Мужественные черты лица, волевой подбородок, прямой нос, глаза слегка прищуренные, узковатые губы. Внизу приписка – «Человек с гитарой». И авторская подпись. Художник, верный своим привычкам, озаглавил свою работу.