Тэбу хотелось еще кое о чем узнать, и он направился за город к кухарке Трэнсмира. Оказалось, что полиция ее уже допрашивала.
— Это был мой выходной день, сэр, — сказала Тэбу эта пожилая и степенная на вид женщина. — Господин Трэнсмир сказал, что уезжает из города, хотя вряд ли он действительно думал уезжать… Он уже несколько раз толковал об отъезде, но Уолтерс сказал мне, чтобы я не обращала на это внимание… Ведь я никогда не видела господина Трэнсмира.
Тэб был изумлен.
— Да, я никогда его не видела. Все распоряжения по хозяйству мне передавал Уолтерс… В сущности, я даже никогда не была внутри дома. Один лишь раз, когда уборщица заболела, я помогла Уолтерсу убрать комнаты… Я отлично помню то утро, так как нашла тогда небольшую вещь, вроде крышечки, и недоумевала, что бы это могло быть…
— Крышечки?
— Да, она у меня… Тогда я захватила ее с собой, решив показать мужу…
Женщина вышла из комнаты и вскоре вернулась с маленьким целлулоидным колпачком, каким обычно накрывают клавиши на пишущих машинках. Тэб задумчиво посмотрел на миниатюрный предмет: как он мог очутиться в столовой старика? Ведь Трэнсмир всегда писал племяннику от руки…
— Ваш хозяин никому не диктовал писем? У него не было пишущей машинки?
— Думаю, нет. Если бы у господина Трэнсмира была машинистка, Уолтерс знал бы об этом. Он вообще был неравнодушен к женщинам. Между прочим, я совершенно уверена, что Уолтерс невиновен в этом преступлении. Вам уже удалось его найти?
Тэб рассказал ей все, что знал о поисках Уолтерса. И вдруг вспомнил свидетельские подписи под завещанием.
— А вы знаете Грина и его жену?
— Почти не знаю, сэр. Миссис Грин была кухаркой до меня, и я видела ее с мужем лишь в тот день, когда впервые пришла в дом. Они показались мне очень приличными людьми. Кажется, хозяин слишком грубо с ними обошелся…
— А где они теперь?
— Не знаю, сэр. Я слышала, что они собирались уехать в Австралию… Это родина Грина.
— Не осталось ли у Грина или его жены неприязни к старику?
Женщина какое-то время колебалась.
— Ну конечно, они были обижены. Ведь их как-никак обвинили в воровстве… Особенно был возмущен Грин, когда их вещи обыскали под тем предлогом, что у старика исчезли серебро и часы…
Это было для Тэба новостью. О том, что Грин тайно отдавал на сторону объедки, он слышал, но чтобы его обвиняли в краже серебра?..
— Уолтерс уже служил в то время у старика?
— Да, сэр. Он был лакеем господина Трэнсмира. А после ухода Грина Уолтерс выполнял обязанности слуги и дворецкого.
Тэб поспешил в редакцию, чтобы записать показания кухарки.
— У меня есть материал еще об одном происшествии для первой полосы! — сказал заведующий отделом криминальной хроники, увидев Тэба.
— Поручите написать об этом кому-нибудь другому… А что за происшествие?
— Одна актриса потеряла свои драгоценности.
— Кто эта актриса?
— Мисс Эрдферн.
Тэб побледнел и тяжело опустился на стул.
— Мисс Эрдферн?.. — повторил Тэб. — Каким же образом она их потеряла?
— Очень просто. В субботу утром по дороге в театр на дневной спектакль она вошла в почтовое отделение, чтобы купить марки. Встав у окошка, она поставила шкатулку с драгоценностями на прилавок возле себя и через секунду обнаружила, что шкатулки нет. Все произошло так быстро и неожиданно, что мисс Эрдферн даже не заявила на почте о пропаже. По ее словам, она подумала, что забыла шкатулку дома. Она тотчас вернулась в Централ-отель, где снимала отдельное помещение, и тщательно обыскала все комнаты. Когда она окончила поиски, подошло время ехать в театр, поэтому до сегодняшнего дня она не заявляла о пропаже.
— Я ее вполне понимаю!.. Она принадлежит к числу тех немногих актрис, которым чужда всякая реклама: ведь публика могла подумать, что вся эта шумиха поднята с умыслом… Ну, если вы хотите, я могу написать заметку об этом происшествии… Так она живет в Централ-отеле?
В Централ-отеле Тэб наткнулся на непреодолимую преграду.
— Мисс Эрдферн никого не принимает, — заявил ему слуга.
— Пожалуйста, передайте ей мою карточку, — не унимался Тэб, но услышал категорическое «нет».
Тэб решил не сдаваться и отправился к управляющему отелем, которого он, к счастью, хорошо знал.
— Мисс Эрдферн живет у нас постоянно, и мы обязаны выполнять все ее пожелания. Но по секрету могу сообщить вам, что мисс Эрдферн уехала сегодня утром в свою загородную виллу. Она обычно проводит там все воскресенье и возвращается только в понедельник утром. Кроме того, она боится журналистов: сегодня утром она вызвала меня и приказала не отвечать ни на какие вопросы.
— А где находится ее загородная вилла? Если вы мне не ответите, то в тот же день, когда у вас в отеле случится кража, я помещу заметку об этом на первой полосе.
— Это уже шантаж! Посмотрите в адресной книге, я не могу ответить на ваш вопрос.
Тэб направился в библиотеку, схватил адресную книгу и прочел напротив фамилии мисс Эрдферн: «Стоун-коттедж, около деревни Блиссвиль».
От города до виллы было приблизительно сорок пять миль. Тэб гнал машину и прибыл на место меньше чем за час. Он открыл высокую чугунную калитку и вошел в чудесный маленький садик. Под кроной развесистого дерева он увидел знакомую стройную фигуру в легком белом платье. Молодая женщина полулежала в удобном плетеном кресле. При виде непрошеного посетителя она привстала:
— Как нехорошо с вашей стороны, господин Тэб! Ведь я строго-настрого приказала управляющему никому не давать моего адреса…
— Он и не нарушил вашего приказания. Я нашел ваш адрес в адресной книге…
При дневном свете мисс Урсула Эрдферн показалась Тэбу еще прекраснее. Он заметил, что в ее глазах, даже когда она улыбалась, таилась печаль, — и подумал, что она, вероятно, пережила большое горе.
— Вы приехали, чтобы расспросить меня о пропаже драгоценностей? Я разрешу вам задавать какие угодно вопросы, но при одном условии… Во-первых, возьмите это кресло и сядьте. — Она указала ему на место рядом с собой. Когда Тэб уселся, она продолжила: — Условие заключается в следующем: вы напишете, что я не видела, кто похитил мои вещи, и готова выплатить крупное вознаграждение тому, кто их найдет; что ценность этих вещей не так велика, как думают, и что вещи эти не были застрахованы на случай кражи.
— Слушаюсь. Постараюсь точно выполнить все ваши пожелания.
— А теперь признаюсь вам по-дружески, что буду счастлива, если эти вещи никогда не найдут…
Тэб изумленно уставился на нее.
— Только, пожалуйста, не подумайте, что я рисуюсь. Я, правда, ничуть не огорчена. Ну, буду появляться на сцене в поддельных драгоценностях, как уже было в прошлый вечер, как, собственно делают все актрисы.