– Давай, Гром, прикончи его! – закричал кто-то невидимый в клубах сизого дыма справа от Гурова, надеясь своим рокочущим басом перекрыть общий гул взбудораженной толпы.
Неизвестно, услышал ли его призыв Гром, которым, судя по всему, и был парень с повязкой на голове, или просто дождался наиболее благоприятного момента, но он тут же стремительно ринулся в атаку. Его мощный кулак с такой силой врезался в лицо противника, что того будто стихийной волной швырнуло на канаты. Каким-то чудом он в самый последний момент успел ухватиться пальцами за ограждение и повис, вместо того чтобы рухнуть на пол. Однако Грома такой исход явно не удовлетворил. Он пружинисто подскочил к худощавому бойцу и ударил его еще раз, высоко вскинув ногу и приложившись пяткой ко лбу противника. Тот, как тряпичная кукла, перекувырнулся через канаты вниз головой и во весь рост растянулся на полу перед первым зрительским рядом. Тело его было неподвижным, но это не остановило ярость толпы. Вскочив с насиженных мест, несколько человек из первого ряда, чьи силуэты были видны Гурову с того места, где он стоял, принялись бить поверженного бойца. Рефери хотел было вмешаться, но стоящий на ринге Гром ухватил его за отворот пиджака, с силой рванул на себя и ударил лбом в переносицу. Брызнувшая из носа кровь залила не только лицо ни в чем не повинного рефери, но и расплывшееся в кровожадной улыбке лицо самого Грома. Он отпустил прикрывшего нос обеими руками рефери, и тот безвольно осел на пол, привалившись спиной к канатам. Гром открыто взглянул в зал. По его носу, щекам и подбородку стекала кровь, и Гуров невольно вспомнил о легендарном графе Дракуле. Сходство было поразительным. Во всяком случае, с тем образом Дракулы, который создал кинематограф.
Гром выкрикнул в зал что-то, чего невозможно было разобрать в общем реве толпы, исполнил «вертушку», стоя на одном носке левой ноги, и ударил рефери в грудь. Несчастный пулей вылетел за ограждение и упал рядом с предыдущей жертвой. Его моментально постигла та же незавидная участь. Публика озверела, вымещая агрессию на двух беспомощных людях. Гром подтянулся и ногами встал на канаты, раскинул руки, призывая разбушевавшихся зрителей расступиться. Они покорно разошлись в стороны. И тогда Гром прыгнул, оттолкнувшись ногами от канатного заграждения, а приземлился коленом на грудь истекающего кровью противника. Толпа зрителей выдохнула в едином порыве.
Крячко инстинктивно рванулся вперед, но Гуров своевременно придержал напарника за локоть. Ноздри Станислава свирепо раздулись. Он был полон праведного негодования.
– Ты собираешься спокойно на это смотреть? – с упреком обратился он к Гурову. – Этот сукин сын убил его! Тот парень мертв, черт возьми!
– Не сомневаюсь, – Гурову тоже было не по себе, но он усилием воли взял себя в руки и заставил рассуждать здраво. – Но сейчас мы ничего не можем изменить, Стас. Успокойся.
– Ты хочешь, чтобы я успокоился? Какого черта?
– Я намерен действовать согласно разработанному мной самим плану, – проинформировал напарника Гуров.
– Что это за план, Лева? Я могу узнать о нем?
– Я расскажу тебе о нем чуть позже. Но не здесь и не сейчас.
Двое сотрудников «Рекрута» в спортивных костюмах оттащили мертвое тело бойца, а двое других уволокли следом и стонущего рефери. Гром поднялся обратно на ринг, сопровождаемый аплодисментами. Он победоносно вскидывал вверх правую руку, подначивая зрителей. То тут, то там особо активные поклонники бойца выкрикивали его кличку. На ринге появился новый рефери. Он был чуть ниже предыдущего и в отличие от своего предшественника носил белый костюм и бабочку. Не без священного ужаса в глазах, наверняка в глубине души проклиная в этот момент свою неблагодарную работу, он вышел в центр и только после этого прилюдно объявил победителя боя.
– У меня есть для тебя задание, Стас, – Гуров склонился к уху напарника. – Пройдись-ка по какому-нибудь ряду среди зрителей и ненавязчиво так выясни, где тут Фролов. Договорились?
– Ты так и не скажешь мне, что ты задумал? – Крячко выглядел обиженным.
– Я же сказал, потом. Иди, Стас.
Крячко отправился выполнять данное ему поручение, а Гуров, стоя в проходе между трибунами, вернулся взглядом на ринг. Гром так и остался в лучах направленных на него прожекторов, а под канатами уже пролезал его новый противник, свежий и полный сил. На вид он был гораздо крепче Грома, но по снисходительной улыбке последнего Гуров понял, что нового бойца остается только пожалеть. И дай бог, если он останется в живых после предстоящего сражения. Рефери в белом известил о начале схватки и предусмотрительно ушел в сторону. Он почти вжался спиной в канаты. Гром стоял неподвижно, наблюдая за идущим на него противником.
– Убей его, Гром! – опять закричал кто-то справа от Гурова, и на этот раз его слова, без сомнения, долетели до слуха бойца.
Новый боец нанес удар первым, но Гром успел увернуться. Кровь на его лице в свете скрещенных прожекторов теперь казалась еще ярче. Еще один выпад противника, и Гром еще раз легко ушел от прямого удара. Рассвирепевший боец выбросил вверх ногу, но Гром нырнул под нее и погрузил кулак в пах противника. Тот отшатнулся, упал на пол и скрючился, превозмогая пронзившую его острую боль. Публика одобрительно засвистела.
Вернулся Крячко и бесшумно потянул смотревшего на ринг Гурова за рукав.
– Фролов у себя, в специально отведенной для него ложе, вон там! – Стас указал рукой. – Я сам видел его. С ним был еще кто-то, но я не разглядел второго. Он как раз развернулся в этот момент, чтобы уйти.
– Значит, Фролов там сейчас один?
– Один.
– Отлично, – Гуров набрал в грудь побольше воздуха и шумно выпустил его наружу. – Тогда слушай, Стас. Поступим таким образом. Ты сейчас уйдешь, а я останусь. Страховка мне не понадобится. Возьми ключи от моего «Пежо» и поезжай на нем к себе домой. Если завтра я сам не объявлюсь в управлении, то обязательно позвоню тебе. Будь на связи.
– Лева, мне не нравится все это. Я не знаю, что ты задумал, но…
– Оставь свои нравоучения на потом, – прервал его Гуров. – Хорошо? А сейчас иди. Я все объясню тебе. Позже.
Он достал из кармана плаща ключи от машины и буквально всучил их Крячко.
– Не подведи меня, Стас.
После этого, не глядя больше на напарника, Гуров развернулся и зашагал вверх по лестнице вдоль зрительских трибун по направлению к ложе Фролова.
Валерий действительно был один. Велиханов после второго проведенного Громом боя, сославшись на усталость, покинул спортивный клуб. Фролов был убежден в том, что Леониду Павловичу просто потребовалась очередная доза алкоголя, но он разумно решил, что это уже личное дело каждого. Ему наплевать. Со скучающим видом он наблюдал за тем, как Демьянов легко расправлялся на ринге со своим новым противником. Исход схватки был заранее предрешен. Фролов даже не сомневался в этом. Гром проводил свой последний, третий по счету бой, и в связи с этим обстоятельством публике уже наверняка стало понятно, что выступлений их всеобщего любимца Скорпиона сегодня не будет. Хотя многие и так уже знали об этом из газет и из дневных выпусков телевизионных новостей. Фролова успели навестить в его ложе несколько особо выдающихся столичных деятелей и выразить соболезнования по поводу невосполнимой потери столь ценного бойца. Валерий только разводил руками и сокрушенно качал головой. А что тут можно было сказать?