– Прикончи его! – выкрикнул кто-то из зала.
Гуров повернул голову. Рыжеволосый детина в первом ряду поднялся и откровенно показывал полковнику два направленных вниз больших пальца на руках.
– Давай, Азазелло! Хорош с ним цацкаться! – верещал он.
Рефери уже склонился над лежащим без движения «корейцем», и в этот момент Гуров заметил в проходе, ведущем к раздевалкам бойцов, закутанную в шелковый халат фигуру Демьянова. На голове у него был низко опущенный капюшон, но Гуров почему-то был уверен, что Евгений смотрит именно на него. Оценивает, что ли? Полковник расправил плечи, шагнул вперед и ногой оттолкнул стоящего на одном колене рефери. Тот завалился на бок и испуганно уставился на Гурова. Одной рукой Гуров ухватил «корейца» за шею, другую погрузил ему в пах. Противник очнулся и, корчась от боли, вяло попытался освободиться от захвата. Гуров поднял его над головой, зарычал и, словно ядро, метнул «корейца» в зал через заградительные канаты. Тот прямехонько упал к ногам рыжеволосого. Кровожадный представитель публики принялся пинать распластанного бойца ногами. К нему моментально присоединилось еще несколько человек. Гуров победно вскинул вверх руку. На сегодня достаточно зрелищности.
Рефери объявил победителя, и полковник, ужом скользнув под канатами, размашисто зашагал в раздевалку. Демьянов стоял на его пути, и Гуров открыто улыбнулся ему.
– Слышь, Азазелло, – Евгений придержал Гурова за локоть. – Надо поговорить.
Его глаз по-прежнему не было видно под капюшоном. Толпа за спиной полковника рукоплескала, а рефери уже объявлял о начале нового поединка. На ринг поднялся Бомба и запрыгал, как орангутанг, приводя публику в состояние буйного веселья.
– Хорошо, – ответил Гуров. – Пошли поговорим.
Не оглядываясь, он двинулся по коридору. Демьянов бесшумно ступал следом. Так тандемом они и дошли до раздевалки, выделенной Гурову руководством комплекса. Полковник открыл дверь, отошел в сторону и пропустил Евгения вперед.
Демьянов скинул капюшон и разместился на стуле рядом с дверью, оседлав его верхом. Гуров, как ни в чем не бывало, будто он находился в раздевалке один, прошел к шкафу и облачился в халат. Вытер лицо полотенцем. Больше всего на свете он мечтал оказаться сейчас в душе и смыть с себя не только пот, но и ощущение грязи, в которой он извалялся за последние двое суток.
– Валерий Александрович поручил мне переговорить с тобой об одном деле, – начал Демьянов. По нерешительным ноткам в его голосе Гуров понял, что вот теперь наконец речь пойдет о чем-то серьезном.
– Я что-то делаю не так? – Полковник обернулся к собеседнику. Волосы у него на голове стояли дыбом. – Я выиграл четыре боя. Конечно, я еще не научился всем тем штучкам, которые проделываешь на ринге ты, у нас в Воронеже это было не принято… Отсутствие практики сказывается. Валерий Александрович говорил мне об этом вчера. Я постарался сегодня принять к сведению все его советы. Видал, как швырнул этого узкоглазого через канаты? Если он и не окочурится, то с недельку точно проваляется на больничной койке… И публика меня почти признала…
– Заткнись! – грубо оборвал поток его словоизлияний Демьянов. – На твое поведение на ринге мне начхать. И на твои интимные отношения с публикой тоже. Дело совсем в другом, так что заткнись и послушай меня.
Гуров взял стул, передвинул его в центр комнаты и сел точно так же, как и Демьянов. Глаза мужчин встретились, и если у Евгения в них был элемент недоверия, то взгляд Гурова являл собой саму открытость и добродушие.
– Да?
Демьянов поскреб пальцами подбородок, помолчал, словно взвешивая еще раз все то, что собирался сказать Гурову, и негромко начал-таки излагать суть дела:
– Скажу честно, я не очень-то доверяю тебе, но Валерий Александрович увидел в тебе что-то и… Короче, предстоит одна работенка. Выполнишь на «отлично», можешь рассчитывать на приличные комиссионные. Помимо боев без правил, наша организация занимается кое-чем еще. Один толковый прибыльный бизнес. В подробности вдаваться не буду, но скажу только, что у твоего друга Скорпиона была в этом деле своя роль. Он ездил к одним людям, отвозил им деньги, а взамен забирал товар. Все остальные рабочие и организационные моменты с этими людьми он тоже решал самостоятельно. Теперь после его гибели система стала давать сбой. У нас возникли проблемы, и у придурка, который поехал к этим скотам, – Демьянов презрительно сморщился, – деньги забрали, а вот товар хрен отдали. Хотят еще денег. Врубаешься?
– Более или менее.
– Фролов хочет, чтобы теперь к ним поехал ты. Возьмешь уродов за грудки и потребуешь то, что принадлежит нам по праву. Что касается оставшейся суммы, то мы ее, конечно, заплатим, но мы не лохи какие-нибудь, чтобы вот так по-свински поступать с нами. Короче, надо показать им, ху из ху. Чтоб неповадно было впредь права качать. Врубился? Нет?
– А чего тут врубаться? – Гуров расплылся в улыбке. – Дело-то ясное как день. Пришел, увидел, победил. Так?
– Так. А ты, оказывается, Цезарь у нас.
– Есть немного, – полковник сделал вид, что он крайне польщен этим нехитрым комплиментом. – Только я не понял, почему ты сам не можешь к ним съездить.
Брови Демьянова сошлись у переносицы. Он тяжело засопел, а мощные разбитые пальцы машинально сложились в кулаки.
– У каждого свои функции, – зло произнес он. – Котлеты отдельно, мухи отдельно. Слышал такую поговорку?
Гуров кивнул.
– Поэтому делай, что тебе говорят, и не суй нос не в свое дело.
– Ладно-ладно, – Гуров миролюбиво вскинул вверх обе руки, демонстрируя полную капитуляцию. – Чего ты так завелся, братан? И спросить нельзя, что ли? Мы же свои люди. Из одного теста вылеплены. Куда ехать-то надо? Когда и к кому?
Еще с минуту Демьянов мрачно смотрел на собеседника, а затем бесцеремонно сплюнул на пол, едва не угодив Гурову на полу халата. Достав из кармана сложенный вчетверо тетрадный лист бумаги, он небрежно бросил его полковнику. Тот поймал листок на лету.
– Адрес, – коротко пояснил Демьянов. – Там все подробно описано, и если ты не законченный кретин, то сумеешь разобраться. Нужного нам человека зовут Прилуцкий. Анатолий Сергеевич Прилуцкий. Ты должен быть у него в офисе завтра в половине одиннадцатого. Так что сегодня лучше не бухай.
– Я вообще не пью.
– Молодец. Так справишься?
– А сколько мне заплатят? – Глаза Гурова наигранно блеснули.
– А ты нахал! – Демьянов шумно сдвинул стул и поднялся на ноги. – Ты еще ничего не сделал, чтобы вести речь об оплате. Посмотрим, каков будет результат.
Гурову показалось, что в голосе Евгения звучала неприкрытая ирония. С чего бы это? Его проверяют или лично Демьянов уверен в том, что у новичка ничего не выйдет?
– Договорились, – полковник тоже встал и убрал листок бумаги в карман халата.
– Тогда удачи тебе, Азазелло.