– Привет, мое солнышко! – сладко пропел Велиханов. – Привет, куколка! Ты где?.. А! Ясно. А что делаешь?.. Кто, я?.. Я хотел бы встретиться с тобой. Ужасно соскучился. Ты и не представляешь, как… А в чем проблема? – Он нахмурился, видимо, выслушивая не самые приятные для себя ответы. – Подожди секундочку.
Желая продолжить разговор без свидетелей, Велиханов с трудом выбрался из салона на улицу. При этом он опрокинул стоящие до этого у него в ногах на резиновом коврике две бутылки «Наири», и Мухалишин, подняв их, положил на заднее сиденье. Велиханов излишне шумно хлопнул дверцей. Мухалишин уперся подбородком в рулевое колесо и включил «дворники», мерно сметавшие дождевые капли с лобового стекла. Директор «Атланта», расхаживая по тротуару мимо светящихся окон магазина в распахнутом пальто, возбужденно разговаривал по телефону. Петр не мог его слышать, но по выражению лица Велиханова несложно было догадаться, что постепенно разговор переходит на повышенные тона. Велиханов размахивал в воздухе свободной рукой, спотыкался и время от времени сплевывал на асфальт. Он держался за счет какого-то открывшегося второго дыхания, но по-прежнему оставался сильно пьян. Наконец он прекратил разговаривать, убрал телефон в карман и сел обратно в машину.
– Вот сука! – ругнулся он, ударив кулаком в приборную панель. – Любовницы тоже суки, Петруша. Будешь заводить себе любовницу, смотри, чтобы она не оказалась сукой. Ты для нее и то, и се… Задницу луковицей готов вывернуть, а она… Тьфу! Сука, одним словом. И главное, ей на все наплевать. Жарься в аду, придурок, за ее грехи!.. На медленном огне… А где моя выпивка?
– Сзади.
Велиханов протиснулся между передними сиденьями, едва не свернув коленом ручку переключения передач, и взял с заднего обе бутылки. Поставил их себе на колени. Внимательно посмотрел на Мухалишина, и тому показалось, что в глазах директора на какое-то мгновение вспыхнул осознанный огонек.
– Ты хороший боксер, Петя, – серьезно произнес Велиханов, но после этого пьяно рыгнул. Впечатление Мухалишина оказалось обманчивым. – И титул чемпионский ты почти честно выиграл. Извини, что напоминаю об этом… Я понимаю твое состояние, но, знаешь… Рано или поздно ты бы его все равно выиграл. Игорь был барахло, а не человек. Знаю, что о покойниках так нельзя, но так уж у него получилось. Барахло – он и есть барахло. А из тебя может большой толк выйти… Поверь мне: у меня глаз на такие вещи наметанный. Только не делай глупости и за деньгой не гонись… Чего ты стоишь, кстати?
– А куда ехать-то? – Мухалишин немного растерялся от такой неожиданной тирады собеседника.
– Разве я еще не сказал? – Велиханов потер ладонью лоб. С его седых волос срывались капли дождя и стекали по вискам. – Отвези меня в гостиницу «Нирвана». Ты извини, братан, но вместе побухать сегодня не получится. Планы немного изменились. Эта дрянь все-таки согласилась со мной встретиться. Трахаться-то всем хочется, так что куда она денется… Но я ей мозги обязательно постараюсь на место вправить. Прямо сегодня и вправлю… Хотя люблю я ее, дуру. Ну а если бы не любил, стал бы я себя так в дерьме валять? Хочешь глотнуть?
Он, поднатужившись, скрутил пробку с одной из бутылок и протянул ее Мухалишину. Запах коньяка, столь любимого, по словам Велиханова, Уинстоном Черчиллем, распространился по салону. Леонид с удовольствием повел носом.
– Нет, спасибо. Как-нибудь в следующий раз, – тактично отказался Мухалишин.
Он был рад, что планы директора изменились таким образом. Но что тот хотел сказать своим последним проникновенным монологом? Здесь наверняка тоже крылась какая-то подоплека. Уточнить? Поразмыслив всего пару секунд, Петр решил, что не стоит этого делать. Может быть, в следующий раз.
– Ну как знаешь, – Велиханов отхлебнул из горлышка, поморщился и еще раз рыгнул. Теперь уже значительно громче. – Так ты подбросишь меня до «Нирваны»?
– Без проблем.
Мухалишин тронул автомобиль с места, и тот вновь резво помчался по освеженным моросящим дождем столичным улицам. За время пути до «Нирваны» Велиханов сделал еще два глотка из бутылки, но оставался при этом молчалив и сосредоточен. Его тело слегка покачивалось из стороны в сторону. Мухалишин, следуя принятому решению, тоже не лез к своему пассажиру с расспросами. У нужной гостиницы он просто остановил свой «Ниссан» и коротко сказал:
– Приехали.
Велиханов тупо огляделся. Возле гостиницы не было ни одного автомобиля, но в фойе горел свет, что нетрудно было разглядеть через прикрытые розовыми шторками стеклянные двери. Освещено было и несколько окон на втором, третьем и четвертом этажах. Окна первого этажа, где, как было известно Леониду, располагались служебные помещения, тонули во мраке.
– Приехали, – нетерпеливо повторил Мухалишин и добавил: – Это «Нирвана».
– Я вижу, – Велиханов сунул нераспечатанную бутылку коньяка в карман пальто, а вторую оставил в руке. Хотел было сделать из нее очередной глоток, но передумал. – А сколько времени?
– Шесть минут четвертого.
– Нормально, – Леонид удовлетворенно кивнул. – Ладно, я пошел. Спасибо тебе, Петя. За то, что подвез и… за компанию тоже. Извини, если что не так, – он открыл дверцу и одной ногой ступил на асфальт. В последнюю секунду перед тем как выйти, развернулся к Мухалишину лицом. – Я действительно считаю, что ты – хороший боксер. У тебя есть будущее… Только помни, что я тебе сказал. И еще один совет, Петя… Всегда проходи перед боем медицинское освидетельствование. Всегда… В обязательном порядке.
– Но я же…
– Просто запомни это, и все. Без комментариев. А теперь бывай.
Велиханов покинул «Ниссан». Поднимаясь на круглое крыльцо гостиницы, он уже забыл о Мухалишине, с силой дернул на себя дверь, вошел в освещенное фойе и шагнул к стойке дежурного администратора.
– Желаете номер? – любезно поинтересовалась у него пухленькая брюнетка в коричневом брючном костюме, под которым просматривалась красная водолазка.
– Нет, просто зашел погреться, – язвительно ответил Велиханов. – Разумеется, я желаю номер. Какого черта мне еще могло здесь что-то понадобиться?
Девушка была новенькой и не знала Леонида как одного из постоянных клиентов «Нирваны». Со стороны любого другого администратора никогда бы не последовало столь глупого вопроса. Ему бы просто выдали ключ. Молча. Впрочем, так поступила и брюнетка, но скроила при этом крайне обиженную физиономию. Велиханов сделал глоток коньяка, забрал ключ и направился к лифту. Ему предоставили триста семнадцатый номер, и он поднялся на третий этаж. Отпер дверь и вошел в помещение. Включил свет. Все, как обычно. Полутораспальная кровать у окна с видом на Измайловский парк, низенький круглый столик, одно кресло, холодильник и большой платяной шкаф. В изголовье кровати на тумбочке – небольшой телевизор. А большего в «Нирване» и не требовалось. Сюда, как правило, заворачивали москвичи для свидания на одну ночь.
Не раздеваясь, Велиханов уселся в кресло и поставил на столик початую бутылку коньяка. Затем водрузил рядом с ней и вторую, извлеченную из кармана пальто. Придвинул к себе стакан и почти до краев наполнил его золотистой жидкостью. Откинулся в кресле, сделал небольшой глоток и оставил стакан меж двух зажатых ладоней. Потянулись минуты томительного ожидания, но Велиханов при необходимости умел ждать. Он даже не стал включать телевизор.