– Ну, смотри! – неприятным голосом сказал Тишков. – Во всяком случае, эту неделю ты здесь не появляешься. Я сказал, что ты на природе. Придумай, где был и какого размера окуней таскал.

– Ничего себе был окунь, – неприязненно сказал Белов. – Примерно на метр семьдесят. Тебе бы таких потаскать!

– Мне и так хватает, – резко ответил Тишков. – Всю вашу шарагу тащу. Не надорваться бы.

Глава 11

Гуров был неприятно поражен столпотворением, с которым он столкнулся в собственном подъезде. Он наверняка бы встревожился, если бы не выражения лиц людей, набившихся на лестницу. В основном здесь присутствовали какие-то незнакомые молодые девушки, разряженные и накрашенные сверх меры, которые, нервно сжав пальцы, смотрели куда-то вверх, и глаза их горели блаженством и надеждой. Все это напомнило Гурову времена, когда их квартиру осаждали толпы поклонниц, жаждущих получить автограф любимой актрисы или хотя бы прикоснуться к краю ее платья. Потом они с Марией поменяли квартиру и долгое время умудрялись держать свой адрес в секрете, но, похоже, этим счастливым временам пришел конец.

– Как они узнали? – недовольно пробормотал он, обращаясь к сопровождавшему его Крячко. – Кошмар какой-то!

В создавшейся ситуации логично было бы воспользоваться лифтом, но тот застрял где-то наверху. Не исключено, что он также был захвачен поклонницами.

– Наверняка кто-то засветил квартиру, – деловито предположил Крячко. – Видел около дома три крутые тачки? Похоже, у вас гости.

– Кто же это может быть? – гадал Гуров, с трудом пробиваясь через благоухающую духами толпу. – Никак не Петр. Мы оставили его с тобой в кабинете. Он ничего такого даже не предполагал. В театре ни у кого нет таких тачек – это я знаю точно. Кто же это?

У дверей квартиры они с Крячко наткнулись на кордон из трех широкоплечих и могучих, как скалы, молодых людей. Сложив тяжелые руки на животе, они перегораживали вход в квартиру, что еще больше делало их похожими на гряду прибрежных скал. Трепетные девицы, подтягивающиеся к дверям Гурова, не производили на них никакого впечатления. Было очевидно, что даже самой очаровательной из них крепко не поздоровится, если она попытается нарушить границу.

– Позвольте пройти! – кротко сказал Гуров, оказавшись нос к носу с живым кордоном. – Это моя квартира.

Молодые люди смерили Гурова равнодушными взглядами, и один из них снизошел до лаконичного ответа:

– Не положено!

Гуров и Крячко переглянулись.

– Вот так попали! – изумленно сказал Гуров. – На ровном месте да мордой об асфальт! Молодые люди, у вас, похоже, проблемы со слухом, так я повторю – это моя квартира.

– Топай отсюда, папаша! – было сказано ему в ответ. – Если не хочешь неприятностей. Крупных.

– Ну, мы с товарищем не такие крутые, конечно, – сказал Гуров, запуская руку в карман. – Крупных неприятностей обещать не можем. Но мелкие у вас, ребята, будут непременно, если вы не отвалите сейчас же от моих дверей. Переночуете в СИЗО для разнообразия…

Он показал мордоворотам свое удостоверение. Они нахмурились, и в их лицах появилось нечто осмысленное.

– Извините, полковник, но у нас приказ, – сказал один из них. – Мы здесь по личному распоряжению министра иностранных дел. Обеспечиваем безопасность иностранного гостя. Личность, говорят, уникальная, европейского уровня светило…

– Черт, так здесь что – этот клоун Паоло Баттини? – воскликнул Гуров. – Что ему тут понадобилось?

– Навещает нашу знаменитую актрису, – доверительно сообщил один из церберов. – Марию Строеву. Она приболела, а он волнуется.

– Знаешь, дорогой, – вмешался Крячко, выступая вперед, – кажется, мы уже тоже начинаем волноваться. И если ты со своими дуболомами не отойдешь наконец в сторону, я сейчас сделаю тебе так больно…

– Охолонись! – остановил его Гуров. – Парни не виноваты… Как же я сразу не сообразил!

Он вытащил из кармана мобильник и набрал номер своего домашнего телефона. Трубку взяла Мария. У нее еще полностью не восстановился голос, и говорила она тихо, но на лестнице тоже в этот момент воцарилась полная тишина – девичья толпа следила за развитием событий, затаив дыхание, точно увлекательный сериал смотрела.

– Послушай, что тут у нас творится? – спросил Гуров, стараясь говорить шутливым тоном, что у него не очень получалось. – Я не могу попасть в собственную квартиру. Тебе не кажется, что твой Паоло слишком буквально понимает цитату «Весь мир театр»? Передай ему, что я сейчас войду и спущу его с лестницы. И никакие министерства ему не помогут.

– О боже! – негромко воскликнула Мария. – Я же не знала, что ты уже дома!

– Это слишком громко сказано – дома, – заметил Гуров. – Но я довольно близко.

– Бегу, – сказала Мария.

Через несколько секунд щелкнул замок, и Мария, осунувшаяся, в скромном черном платье с высоким воротником, появилась на пороге, бесцеремонно оттеснила в сторону непрошибаемых охранников и втащила Гурова за рукав в квартиру. Следом за ним ужом проскользнул и Крячко. Толпа на лестнице отреагировала разочарованным вздохом.

Едва захлопнулась дверь, Гуров сердито посмотрел по сторонам и спросил:

– Что творится, ты мне можешь объяснить?

– Запросто, – сказала Мария. – У Баттини контракт, у него сроки, ему нужно делать спектакль, а героиня сачкует, отсиживается дома и ставит постановку на грань катастрофы. Вот он и решил силой забрать меня в театр. Набрал целую делегацию, запасся цветами, вином, фруктами и нанес дружественный визит. Только, к сожалению, он не подумал о том, что за ним постоянно следят девушки, которым очень хочется стать актрисами. Одним словом, он приволок весь этот хвост за собой.

– Это я вижу, – кивнул Гуров. – А нельзя ли избавиться от этого хвоста – вместе с его хозяином заодно?

– Ты опять за свое? – поморщилась Мария. – Как ты не понимаешь – человек болеет за свое дело! И к тому же он не привык к российской необязательности. Ему непонятно, как можно срывать рабочий график.

– А кто велит его срывать?

– А главная героиня?

– У него что, кроме тебя, больше нет актрис?

Мария пристально посмотрела на мужа.

– Ну, это уже хамство! – сказала она.

– Ты меня неправильно поняла, – поспешил уточнить Гуров. – Ведь все равно ты не сможешь играть. Посмотри, какой у тебя голос!..

– Голос вернется, – убежденно заявила Мария. – А начать репетиции можно и так. В общем, завтра я возвращаюсь в театр!

– По-моему, врач категорически запретил тебе нагрузки в течение, по крайней мере, двух недель, – напомнил Гуров.

– Много ты слушаешь врачей! – парировала Мария.

Неизвестно, как долго продолжался бы этот спор, но тут неожиданно в прихожей объявился сам Паоло Баттини. Он был в великолепном белом пиджаке, в огненно-красной рубахе, и зубы его сверкали на смуглом лице, как снега на вершине Килиманджаро. Одним словом, он являл собой типичный образец стопроцентного итальянца, беззаботного сына юга, любителя кьянти и женщин.