– Сколько трудов – и все напрасно…
И Гуров понял, что до раскаяния Маргарите еще очень и очень далеко. Если такое вообще возможно…
– Ну что, довольны? – спросил генерал-лейтенант Орлов, с гордостью оглядывая кабинет своих сыщиков.
Тут и в самом деле было чем полюбоваться. Два новеньких компьютера, современная сплит-система, даже электрочайник на столике в углу…
– Да уж! – присвистнул Гуров. – Амосов постарался?
Орлов сдержанно кивнул. Неприятная история с убийством дочери Николая Николаевича осадком засела где-то в глубине его души.
– Не обманул, значит, – прокомментировал Станислав Крячко, тут же усаживаясь за свой стол и включая компьютер. – Не понял, а Интернет где? – обиженно воскликнул он.
– Обойдешься пока без Интернета! – с трудом пряча раздражение, ответил генерал. – Вам и одного на двоих хватит! Все равно на месте не сидите! К тому же Амосов и не обещал вам Интернет оплачивать, это уже вы наглеете!
– Ни фига себе! – возмутился Крячко. – А зачем мне тогда вообще этот компьютер? Меня и мой прекрасно устраивал!
– Так, не нравится – можешь демонтировать и ставить свой! – повысил голос Орлов. – Я смотрю, вы вообще неблагодарными стали! Чем больше для вас стараешься, тем вы больше на шею садитесь!
– Попрошу не обобщать, – мягко заметил Гуров, делая знак Станиславу, чтобы тот заткнулся: слишком свежа была в памяти история с сердечным приступом генерал-лейтенанта. – Кстати, Петр, как там себя чувствует наш почтенный спонсор?
– Слава богу, оклемался, – ответил Орлов. – Из больницы выписался, на работу ездит… На днях мне позвонил, сказал, что помнит о своем обещании и выполнит в ближайшее время. О деле ничего не спросил. С женой не общается. Она дожидается суда, Головлев тоже. Много ему, конечно, не дадут, а глядишь, и вообще отпустят. Я осторожненько у Амосова поинтересовался, что он на этот счет думает, так он уклончиво ответил, что пока не хочет об этом даже вспоминать. Что ж, его можно понять. Ну а что до этой Маргариты, то ей большой срок светит.
– Ну, я рад, что хотя бы Амосов в порядке.
– Да! – подхватил Крячко, чувствуя свою вину и льстиво улыбаясь. – Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается!