– Было до этого… раза три. В августе.
– Даты!
– Точно не помню… мы по нечетным возвращаемся. Можно календарик попросить? Спасибо. Двадцать седьмого точно. А в начале месяца не очень помню.
– Дальше!
– Ну, я пустил. У меня посидели, выпили немного. Потом они в зал пошли… пообедать.
– Врешь! По вагонам они пошли! Играть с пассажирами! Что ты крутишь?
– Ну да, – Карагодин совсем сник и выглядел уже не как солидный дородный мужик, а как расплывшаяся на берегу медуза, чуть ли не слизью покрылся. – Ничего не было, поверьте! Я тут ни при чем. Ну, знал, что они садятся в карты пошерстить. Только они ночью постучали, ну, как обычно. Я пустил. А не доезжая стрелки, где поезд сбавляет скорость, они спрыгнули. Я им дверь открыл, они и спрыгнули. Я не знаю, что там дальше произошло, поверьте!
– Колю Артиста откуда знаешь?
– Так он же на Новопетровской живет.
Гуров коротко глянул на Исаева, и тот поспешно вышел.
– Сильно они пьяны были?
– В этот раз в них пиво только что не булькало.
Гуров поднял трубку телефона и позвонил в дежурную часть.
– Забирайте Карагодина, и в обезьянник. Исаев будет оформлять задержание.
– Я не виноват, не убивал я его! – с вытаращенными глазами затараторил Батон. – Может, сам сорвался? Вы Артиста спросите, он ведь с ним вместе сходил…
Исаев вернулся минут через двадцать и застал полковников сидевшими друг напротив друга за столом. Те задумчиво молчали.
– Проводников отпускай, – тихо сказал Гуров капитану. – Что с Артистом?
– Позвонили участковому в Новопетровское, говорит, что днем Артиста видел. К нему выехал дежурный опер. Если не сбежал, то к утру будет здесь.
– Теперь, капитан, это твое дело. Чем могли – помогли.
– Думаем мы, – добавил Крячко, – что Свистун навернулся случайно. Несчастный случай. Ну, да следственный эксперимент подтвердит. Как Артиста доставят, не сочти за труд, звякни. Есть у нас вопросик к нему: у кого они могли серьги золотые отыграть?
– Батона отработай по полной программе, – посоветовал Гуров капитану. – Наизнанку выверни все его махинации. Не посадят, так хоть ездить перестанет.
– Что-то не верится, господа полковники, – усаживаясь рядом, сказал Исаев, – что ваш преступник краденое, да еще на котором кровь, стал бы выставлять на карточный кон.
– А мы, дружок, и сами не хворые, – с ехидной улыбкой ответил Крячко. – Соображаем. Да и вор вора в картишки мухляжем не надует. За такие вещи на перо ставят.
– Да, ребята, – согласился Гуров, – новые дебри начинаются. Если не преступник проиграл Свистуну серьги, то как они к этому человеку попали? Свистун уже не расскажет, Батон, наверное, не знает. Будем ждать Артиста. А ведь правда артист! Как у них все срежиссировано… Садятся играть, дружок Свистуна проигрывает, «бежит за деньгами», а «клиент» выигрывает и выигрывает. По мелочи. Входит в азарт, ставки повышаются, а потом бух! И он без штанов.
– Привезут Артиста, ты, Исаев, первым делом подними на него дела. Фотку приличную достань, – посоветовал Крячко. – Нам его ой скольким людям на опознание предъявлять завтра. Ну, что, командир, закругляемся на сегодня?
– Да, – согласился Гуров и решительно встал из-за стола. – Пора и честь знать.
* * *
– Молодцы, ребята, молодцы, – устало говорил Орлов. – Вы даже не представляете себе, как вовремя вышли на след похищенного. Очень был бы неприятный у меня разговор кое с кем. Так что на какое-то время я вас прикрыл, можете работать спокойно.
– Взаимовыручка, – не удержался Крячко от того, чтобы схохмить.
Генерал огрел Стаса тяжелым взглядом, но от комментариев воздержался.
– Темп не теряйте. Учтите, что времени у вас в запасе всего ничего. Грядут события, и очень приходится ложка к обеду. Тем более полная.
– Ты так упорно не веришь в простых преступников? – на всякий случай спросил Гуров Орлова.
– А ты веришь? То, что серьги оказались у постороннего человека после их похищения, еще ничего не значит. Точнее, значит, и очень много. Если бы целью было простое ограбление, то цацки эти всплыли бы не скоро и далеко от Москвы. Они через несколько дней всплыли!
– Залетные, – напомнил Крячко. – Залетные приехали, пошустрили, грабанули дом, сбыли похищенное и свалили на… в другой регион. А о том, что на цацках кровь, умолчали. Им бы побыстрее сбыть, бабки наличные получить.
– Редко, но бывает, – согласился Гуров. – Слишком это дело опасное – в чужом городе на такие операции решаться. Обычно это делают в привычной обстановке, а сбывают в другом регионе. Так безопаснее.
– Вот именно, что редко, – проворчал Орлов. – Если бы работала бригада залетных, то в течение нескольких дней «прозвучало» бы несколько квартир с одним почерком, а у нас одна. Как перст! Так что не мудрите и работайте по этому Артисту. Я вам гарантирую, что драгоценности Лукьяновой кто-то нашел в канализационном люке или мусорном баке. А убийство было совершено с другой целью, нежели ограбление. Всё, пока что вы молодцы. Работайте дальше.
– В данном случае молодцы не мы, а капитан Сузиков из МУРа, – развел руками Гуров. – Это направление разрабатывал он лично, а мы, немощные, шли по другому следу.
– Можете этому Сузикову передать мою личную благодарность. Раскроете это дело в срок – считайте, что он майор.
– Это тоже гарантируешь? – оживился Крячко.
– Петр, можно мы поедем? – попросил Гуров. – Двое суток на ногах. Хоть часа четыре поспать. И то с учетом, что в кабинете на диване.
– Марии звонил, муж? – вместо ответа спросил Орлов.
Гуров посмотрел на генерала с обреченным видом и молча кивнул. Сегодня у Маши в театре была премьера. Обычно Гурову всегда удавалось «расшибаться в лепешку», но на премьеру приехать. Или как минимум к окончанию с цветами, извинениями… и Стасом как группой поддержки. Без Стаса извинений не получалось, потому что Маша Крячко уважала и очень ему доверяла как напарнику мужа. Если Лева со Стасом, то с ним ничего не случится. И если Лева со Стасом, то они действительно занимались очень важным делом и им извинительно было не успеть к началу спектакля. Как будто у полковников Главного управления уголовного розыска МВД могли быть дела неважные…
Гуров, конечно, позвонил Маше минут через тридцать после окончания спектакля. Осадок был от этого звонка очень неприятный. Он слышал в трубке, что на том конце было шумно и весело. Значит, поздравления в самом разгаре и труппа готовится это дело отметить. Но голос жены был сух и сдержан. Это чувствовалось.
– От нас со Стасом привет и поздравления передал? – инквизиторским тоном снова спросил Орлов.
Гуров был жалок и уныл. Он так расстроился во время этого звонка, что не сообразил передать приветы и поздравления от друзей. И голова его за эти дни была настолько забита делом Лукьяновой, что думать о чем-то другом было сложно. Особенно в эти последние двое суток. Врать Гуров не стал. Он только виновато посмотрел на Петра и опустил глаза.