— Конечно, признался! Но я часто думал о том, как бы все повернулось, не будь этого признания.
— Тебя ведь оно не смущает?
— Нет! Я все делал по инструкции.
— Тогда успокойся! Послушай, Дрю, все уже позади. Сейчас слишком поздно в чем-то сомневаться. Парень едет домой в деревянном ящике.
Аэропорт Слоуна закрыли на ночь, и для посадки пилоту пришлось включить бортовые фары. Приземление прошло гладко, и самолет подрулил к небольшому терминалу. Едва лопасти пропеллера перестали вращаться, все поспешили выйти. Робби поблагодарил пилота и пообещал позвонить ему позже, а тот выразил соболезнования. Пока они добирались до фургона, Аарон успел поговорить с Карлосом и узнать последние новости.
— По всему городу пожары, — сказал он. — Поджигают машины. Карлос говорит, возле нашего офиса дежурят три бригады телевизионщиков. Они хотят поговорить с тобой, Робби, и еще с Бойеттом.
— А почему никто не подожжет их фургоны с оборудованием?
— Ты будешь с ними говорить?
— Не знаю. Пусть подождут. Чем занимается Бойетт?
— Смотрит телевизор. По словам Карлоса, он разозлился, что его не стали слушать, и не хочет больше общаться с прессой.
— Если я нападу на него с бейсбольной битой, не дай мне его убить, ладно?
— Не обещаю, — ответил Аарон.
Добравшись до города, все напряженно рассматривали следы прокатившихся волнений. Аарон держался боковых улочек, и вскоре они оказались перед зданием старого вокзала. Везде горел свет. Парковка была забита машинами, и там действительно стояли три фургона с передвижным телеоборудованием. Едва Робби выбрался из автомобиля, как его окружили репортеры. Он вежливо поинтересовался, откуда они и что им нужно. Одна съемочная группа была из Слоуна, другая из Далласа, а третья из Тайлера. Кроме них Робби встречали журналисты нескольких газет, в том числе далласских. Робби предложил им сделку: он проведет маленькую пресс-конференцию у входа в офис и ответит на вопросы, а потом они уедут и больше не вернутся. Он напомнил, что они находились на территории, являющейся его собственностью, и он вправе попросить их уехать. Журналисты согласились, и все остались довольны друг другом.
— Как насчет Тревиса Бойетта? — спросил один репортер.
— Я не отвечаю за мистера Бойетта, — ответил Робби. — Насколько мне известно, он все еще в здании и не хочет ни с кем общаться. Я поговорю с ним и узнаю о его дальнейших планах.
— Спасибо, мистер Флэк.
— Я вернусь к вам через тридцать минут, — пообещал Робби, поднимаясь по ступенькам. Кит, Аарон и Марта проследовали за ним. Когда они вошли в конференц-зал и увидели там Карлоса, Бонни, Сэмми Томас, Кристину Гинце, Фанту и Фреда Прайора, на всех нахлынула волна чувств. Все обнялись, не скрывая слез.
— Где Бойетт? — спросил Робби.
Фред Прайор молча указал на закрытую дверь в маленький кабинет.
— Хорошо, пусть там и остается! Давайте сядем за стол. Я расскажу, как все прошло, пока свежи воспоминания. Преподобный Шредер, возможно, захочет что-нибудь добавить, поскольку тоже там был. Он говорил с Донти и видел, как тот умирает.
Кит уже сидел на стуле возле стены, абсолютно без сил и совершенно опустошенный. Все с удивлением посмотрели на него, и он согласно кивнул.
Робби снял пиджак и ослабил галстук. Бонни принесла поднос с сандвичами и поставила на стол. Аарон и Марта взяли по одному, а пастор отказался — у него пропал аппетит.
— Донти держался очень мужественно, — начал Робби, — но до последнего мгновения ждал чуда. Думаю, что в таких ситуациях его ждут все без исключения.
Как учитель начальных классов на уроке литературы, Робби подробно рассказал о последнем часе жизни Донти, и когда он закончил, все снова утирали слезы.
Первые камни запустили подростки, державшиеся за спинами других, и еще какие-то неустановленные личности. Это случилось на Уолтер-стрит, где полицейские с солдатами держали линию обороны, выстроившись в цепочку. Одному копу камень разбил рот, и он упал под радостное улюлюканье толпы. Вид поверженного полицейского вдохновил толпу, и на блюстителей порядка обрушился новый град камней. Нараставшее напряжение в Сивитан-парке, наконец, нашло выход. Сержант полиции принял решение разогнать толпу и по мегафону приказал всем немедленно разойтись, пригрозив арестами. Это вызвало новую волну возмущения, в полицейских полетели камни и мусор. Толпа издевалась над копами и солдатами, осыпая их проклятиями и угрозами, и не собиралась подчиняться. Полицейские и солдаты в касках и со щитами образовали клин и медленно двинулись в парк.
Несколько подростков, в том числе и Трей Гловер — тейлбек, возглавивший марш протеста, — вышли вперед, протянув руки, — так они демонстрировали готовность к аресту. В шлем полицейского, одевавшего на Трея наручники, попал камень, и тот, выругавшись, бросил Трея и пустился в погоню за парнем, метнувшим этот снаряд. Немало участников митинга разбежались, но многие остались и оказали яростное сопротивление, отбиваясь всем, что попадалось под руку. Скамейки для запасных на одном из полей были сделаны из шлакоблоков, которые легко раскалывались, превращаясь в отличные метательные снаряды, которыми осыпали одетых в форму стражей порядка.
Какой-то парень нанизал на палку гирлянду петард, поджег фитиль и бросил в самую гущу полицейских и военных. Услышал хлопки, похожие на выстрелы, те стали разбегаться. Толпа восторженно взревела. Откуда-то из-за забора вылетела бутылка с зажигательной смесью и разбилась о крышу полицейской машины без опознавательных знаков, стоявшей на углу Уолтер-стрит. По счастью, в машине никого не было, и через мгновение ее охватили языки пламени. Это вызвало новый взрыв восторга и приветственных криков.
Из прибывшего на место событий фургона телевизионщиков вылезла журналистка с микрофоном, на которую наорал взбешенный полицейский, приказав немедленно убираться. Огромный белый фургон с кричащими красными и желтыми буквами представлял отличную мишень, на которую обрушился град камней и мусора. В голову журналистке попал камень, и она упала, потеряв сознание. Новые крики, новые проклятия. Из раны на голове обильно лилась кровь. Оператор оттащил журналистку на безопасное расстояние, и полицейские вызвали «Скорую помощь». Общая неразбериха усилилась, когда кто-то поджег дымовые шашки и стал бросать в полицейских и солдат. Тогда те приняли решение применить слезоточивый газ. Увидев контейнеры с газом, люди запаниковали, бросились врассыпную, стремясь как можно скорее покинуть Сивитан-парк. На примыкающих к нему улицах главы семейств, заперев в домах жен и детей, с тревогой прислушивались к доносившемуся шуму. Они готовились дать отпор с оружием в руках любому, кто посягнул бы на их безопасность. Вооружившись дробовиками и винтовками, они напряженно вглядывались в темноту, чтобы пустить их в ход при появлении чернокожих.
Когда Герман Грист из дома номер 1485 по Бентон-стрит заметил трех чернокожих подростков, идущих посередине улицы, он тут же дважды выстрелил из дробовика в воздух и велел им убираться. Подростки бросились бежать. Звук выстрелов, прогремевших в темноте, означал, что местные жители больше не наблюдали за происходящим со стороны. По счастью, Грист не стал стрелять по людям.