Мэтью покачал головой и сказал:
— Ладно, но тебе нужен адвокат.
— А ты за это не возьмешься? — спросила Дана.
— Нужен защитник, специализирующийся на уголовном праве. Я? Я представляю противоположную сторону, и, если честно, от меня будет больше пользы, если я останусь прокурором.
— А Кита могут посадить в тюрьму? — спросила Дана.
— Сразу берешь быка за рога, — улыбнулся Кит. Дана не улыбалась, а в ее глазах стояли слезы.
Мэтью заложил руки за голову и, подавшись вперед, оперся на локти.
— Попробую описать самый плохой поворот событий, как мне это представляется. Я не считаю, что события будут развиваться именно так, но опишу самый неприятный вариант. Если ты признаешься, что возил его в Техас, то будь готов к тому, что эта информация попадет в печать. Если Бойетт изнасилует еще одну женщину, поднимется большой шум. Тогда окружной прокурор может занять жесткую позицию, но я ни при каких обстоятельствах не допускаю, что ты отправишься в тюрьму. Тебе, возможно, придется признать себя виновным, получить условный срок, заплатить небольшой штраф, но и в этом я сильно сомневаюсь.
— Меня будут судить, и мне придется признать себя виновным?
— Это обычная процедура.
Кит взял Дану за руку. Они долго молчали, потом она спросила:
— Как бы ты поступил, Мэтью?
— Нанял бы адвоката и молился, чтобы Бойетт либо умер, либо оказался слишком слаб для очередного преступления.
В полдень белые игроки футбольной команды старшей школы Слоуна — всего сорок один человек — собрались на парковке у здания начальной школы на окраине города. Они быстро сели в специально арендованный автобус и покинули город. Снаряжение сложили в фургон, ехавший за ними. Через час они прибыли в городок Маунт-Плезант с населением пятнадцать тысяч и в сопровождении полицейской машины отправились на футбольное поле старшей школы.
Игроки переоделись и поспешили на традиционную разминку, казавшуюся необычной при полном отсутствии болельщиков и света прожекторов. Были приняты повышенные меры безопасности, и полицейские машины блокировали все подъезды к стадиону. Игроки из Лонгвью появились через несколько минут. Никаких групп поддержки, никакого оркестра, не исполнялся национальный гимн, не читалась молитва, отсутствовал диктор. Пока бросали монету, разыгрывая подачу, тренер из Слоуна с тоской посмотрел на команду противника, представляя, с каким разгромным счетом они проиграют. У них было заявлено восемьдесят игроков, не меньше семидесяти процентов которых составляли чернокожие. Последний раз Слоун одерживал победу над Лонгвью, когда в команде играл Донти Драмм, и сейчас у них не было никаких шансов.
Однако за событиями в Слоуне следили не только в Восточном Техасе, но и далеко за его пределами.
Команда Слоуна выиграла жеребьевку и предпочла начать розыгрыш, используя тактику защищающейся. Вообще-то особой разницы не было, но тренер не хотел, чтобы команда соперника быстро перехватила мяч и дальним ударом заработала сразу семь очков. Его игроки выстроили на поле защитные порядки, а противники из Лонгвью приготовились для розыгрыша. Десять черных ребят и белый киккер.
По свистку игрок, находившийся ближе всех к мячу, неожиданно подошел к нему и взял его в руки. Это было настолько невероятно, что на мгновение все оцепенели от неожиданности. Затем все десять чернокожих ребят сняли шлемы и положили на газон. Судьи отчаянно засвистели, тренеры подняли крик, и несколько секунд на поле царила полная неразбериха. Затем на поле вышли остальные чернокожие игроки из Лонгвью, на ходу стаскивая шлемы и форму. Ребята из Слоуна попятились назад, не веря своим глазам. Игра закончилась, даже не успев начаться.
Чернокожие игроки образовали плотный круг и уселись в центре поля, будто участвуя в своеобразной сидячей забастовке. Шестеро судей — четверо белых и два чернокожих, посовещавшись, не стали вмешиваться. Никто не пытался возобновить матч. Тренер из Лонгвью вышел на поле и, подойдя к сидевшим игрокам, поинтересовался:
— Что, черт возьми, происходит?
— Игра закончена, тренер, — ответил один из капитанов. Он был нападающим с номером 71 и весил 330 фунтов.
— Мы не будем играть, — подтвердил другой капитан, выступавший под номером 2.
— Но почему?
— Из солидарности, — пояснил номер 71. — Мы хотим поддержать наших братьев.
Тренер пнул ногой дерн и взвесил варианты. Было ясно, что повлиять на ситуацию ему не удастся.
— Чтобы вы точно понимали, что делаете, имейте в виду: нам автоматически зачтется поражение, и мы вылетаем из плей-офф. К тому же нас могут оштрафовать. Вы что, этого хотите?
Шестьдесят или около того чернокожих игроков одновременно воскликнули:
— Да!
Воздев руки вверх, тренер покинул поле и уселся на скамейку. Тренер из Слоуна отозвал своих игроков. Белые из обеих команд не спускали глаз с чернокожих. Зеленые шлемы и футболки в беспорядке валялись на траве. Судьи отошли за границу поля и ждали, что будет дальше: в их услугах никто не нуждался.
Время шло, и вдруг со скамейки запасных Лонгвью поднялся белый фуллбек [22] и направился к центру поля. Стянув по дороге свой шлем и футболку с номером 35, он бросил их на землю и сел рядом с чернокожими одноклубниками. Его примеру один за другим последовали все остальные, и на скамейке запасных остались только тренеры.
Тренер из Слоуна не знал, что и думать. Неужели небеса сотворили чудо и превратили неминуемое поражение в победу? Он уже собирался отдать команду своим игрокам покинуть поле, когда сын полицейского Денни Уикс — защитник под номером 89 — вышел на поле, сбрасывая шлем и футболку. Он присоединился к сидящим игрокам Лонгвью, один из которых пожал ему руку. За ним последовали и остальные, и вскоре вся команда Слоуна сидела на поле вместе с соперниками из Лонгвью.
В 15.00 офис губернатора сделал заявление для прессы. Черновик текста набросал Барри Рингфилд, а окончательный вариант, отредактированный Уэйном Уолкоттом и самим губернатором, гласил:
«Губернатор Гилл Ньютон выражает глубокую обеспокоенность в связи с событиями, связанными с Донти Драммом. Утверждения о получении им накануне казни записи с признанием человека, выдающего себя за убийцу, не соответствуют действительности. Губернатор впервые увидел эту запись вчера, в пятницу, примерно через шестнадцать часов после приведения приговора в исполнение. В понедельник губернатор даст дополнительные разъяснения».
Ближе к вечеру воскресенья офис адвокатской конторы Флэка наконец опустел. Аарон Рей оставил при входе двух вооруженных охранников, приказав никого не подпускать к зданию. Все сотрудники собрались дома у Робби на импровизированную вечеринку, прихватив с собой жен. Подруга Робби наняла повара, который специализировался на барбекю, и в воздухе витал аппетитный аромат мяса, приготовленного на гриле. Фред Прайор распоряжался в баре, и спиртное лилось рекой. Все пытались расслабиться, и некоторым в этом помогла трансляция футбольного матча с участием университетской команды Остина, который показывали по телевизору. Хотя Робби и запретил вспоминать о деле Драмма, разговор то и дело к нему возвращался. Все ощущали полное опустошение и горько переживали поражение, но изо всех сил старались с этим справиться и снять напряжение. Выпивка отлично этому способствовала.