– Ты мне заранее индульгенцию выдаешь? – рассмеялся Олег.
– Нет, проверяю на тебе тезисы своей статьи, – Павел хлопнул ладонью по папке. – Ты все равно выкладывай, за пазухой не держи.
Олег выложил. Стараясь не размазывать, рассказал о событиях дня.
– Дело не в самолюбии, Павел, – закончил он, – жить-то как? Иришка тридцать восемь и я после вычетов сотню, плюс кооперативная квартира. Ведь ноги протянешь.
– Как люди живут? – Павел увидел, что Олег болезненно поморщился и упрямо сжал рот. – Да, да, как я колупался?
– Подожди, – остановил Олег, – все живут по-разному. Многие, к примеру, на шее родителей, я же сирота, у родителей Иришки рубля не возьму, да у них и нет.
– Некоторые воруют…
– Перестань, я тебе серьезно, а ты чушь порешь, – перебил Олег.
– Серьезно? Ты ко мне на такси приехал? Можешь не отвечать, – Павел махнул на друга рукой. – Так от Бауманской до меня… рубль пятьдесят, ты отдал два, а это треть дневного заработка. Ты, парень, считай, сегодня заново родился, учись ходить, все люди учатся, ты тоже учись. Скажешь, в двадцать семь тяжко? И я говорю, тяжко. Ты упрись, ты же в спорте не только железо ворочать научился? Верно? Проигрывать научился? Вот и терпи. – Он рассмеялся. – Ты одолеешь, Олег, верю, одолеешь. Этот кадровик в сатиновых нарукавниках и запотевших от постоянной перестраховки очках будет еще у тебя в приемной на цыпочках стоять. А председателя своего не ругай, ты его пожалей, Олег, трудно ему, бедолаге…
Павла прервал телефонный звонок.
– Кто? – спросил Павел растерянно, затем улыбнулся и посмотрел на Олега. – Здравствуйте, мадам, здравствуйте. Ваш герой здесь, минуточку. – Он протянул трубку Олегу. – Иришка.
Олег разговаривал с женой, точнее – слушал. Павел, сидя за столом, поглядывал на приятеля и думал, почему все женаты, многие по второму кругу пошли, вот Олег, тридцати лет, а тоже успел, славная у него девочка. А он, Павел Ветров, все один да один. Не урод, стеснительностью не отличается, в свое время донжуаном считался, жениться все духу не хватает.
– Целую, – Олег положил трубку. – Ну, Иришка дает, люстру хрустальную купила, представляешь?
– Нет, – признался Павел, – а это хорошо или плохо?
– Прекрасно. – Олег хотел что-то еще сказать, но лишь махнул рукой и направился к двери.
Павел вышел за ним на лестничную площадку.
– Деньги есть еще? – спросил он как бы между прочим. – Могу ссудить, пользуйся, пока я богатый.
– Спасибо, обязательно. – Олег оперся на перила, легко перепрыгнул пролет и уже снизу крикнул: – Позвоню!
Павел вернулся к столу, открыл было папку, тут же со злостью захлопнул. В его ушах все еще звенел чистый доверчивый голос Ирины Перовой. Интересно, подумал Павел, почему она позвонила именно мне?
С этого дня Ирина стала звонить часто, звонила, разыскивая Олега, звонила и без повода, просто так, поболтать. Молодая и восторженная, Ирина не сомневалась, что все радуются ее молодости и счастью. Ветров радовался, очень скоро звонки Ирины сделались привычными, а затем необходимыми. Павел с Ириной выработали в разговоре определенный тон, она называла его «мэтром», он ее – «девочка». Когда же Перовым поставили телефон, то Ирина начала звонить ежедневно, а то и по нескольку раз в день. Она рассказывала о своих проделках, заговорах против мужа, делилась печалями, просила совета, как отомстить за то, что «сам», так они между собой называли Олега, ушел на работу, не поцеловав ее на прощанье. Сначала Павел играл роль мэтра и советчика, постепенно стал действительно сочувствовать и завидовать молодоженам. В этот период Ветров ощутил свое одиночество, потребность кому-то помогать, кого-то оберегать, кого-то любить. Этим человеком стала Ирина.
Олег поступил на завод, чем немало удивил кадровика. Добиться более высокого оклада не удалось. Олег по договору начал работать в родном спортобществе тренером, готовить юношескую команду. Три раза в неделю он проводил занятия, его радовал звон железа, уханье помоста, знакомые запахи пота и растирки. После занятий Ирина поджидала его в скверике у зала, и они выходили на Садовое и шли до площади Маяковского, рассказывая друг другу о том, что с ними случилось за день.
Ни кухни, ни другой мебели у них так и не появилось, зато пакетов и свертков в углу комнаты прибавилось, а количество денег уменьшилось. Но Ирина не переживала. Наоборот, такое бивачное существование развлекало ее, давало возможность мечтать о том, как же все будет здорово в окончательном варианте. Олег, поддерживая игру «как все будет, когда все будет», пытался найти выход из тупика, в который они медленно, но верно заводили свой семейный бюджет. Денег хватало только-только, о том, чтобы откладывать на мебель, не могло быть и речи. Неужели так до конца жизни мечтать о столе и стульях, занавесках и кухне под дерево?
Однажды, когда, дав ребятам задание, Олег вышел покурить на улицу (табаком он начал потихоньку баловаться), к нему подошел Семен Семенович. Он был болельщиком. Штатный болельщик в тяжелой атлетике, явление довольное редкое. Семен Семенович Семенов мог, не заглядывая в справочники, сказать без запинки, когда, где, кем, даже в какой попытке был установлен тот или иной рекорд. Семена Семеновича любили; как ко всем болельщикам, относились панибратски, хотя ему давно перевалило за пятьдесят. Он был небольшого роста, плотненький, всегда со вкусом одет, ребята привозили ему отличные вещи, но элегантным его назвать было нельзя, чего-то не хватало. Возможно, ему недоставало уверенности, ведь вещи надо уметь носить, а он как-то стеснялся, молчаливо просил не обращать на него внимания. Редкие волосы он тщательно зачесывал на пробор, маскируя лысину, круглое, гладко выбритое лицо прикрывал любезной улыбкой, смотрел всегда доброжелательно и участливо.
Олег никогда не интересовался им, здоровались, и только. И теперь, когда Семен Семенович подошел, Олег кивнул, думая о своем, но тот стоял рядом, не уходил.
– Какими судьбами? – из вежливости спросил Олег. Действительно, Семен Семенович никогда на тренировках новичков не появлялся.
– Узнал, что ты закончил, больше не выступаешь. – Семен Семенович тронул кончиками пальцев Олега за плечо. – Зайду, думаю, проведаю.
Олегу, конечно, было бы приятнее, если б зашел кто-нибудь из команды. Семен Семенович на сдержанный кивок не обиделся, он вообще никогда не обижался. Стеснительно потупившись и переступая с ноги на ногу, сказал:
– Ты женился, поздравляю, – и сунул Олегу какую-то коробочку. – Передай жене, скажи – твои болельщики поздравляют.
Олег удивленно разглядывал обтянутую шелком коробочку, поднял глаза на порозовевшего от смущения Семена Семеновича.
– Спасибо. Неудобно как-то. Что это? – Он открыл коробочку. На светлой мягкой подушечке красовались сережки и кольцо. – Бирюза? – Олег рассмеялся. – Здорово, у Иришки глаза такие же.
– Вот и ладно, вот и хорошо, – бормотал Семен Семенович, пытаясь закрыть коробочку и засунуть ее в карман Олегу.