– Наверное, мне следовало записаться в немецкую группу.
– Один незачет за четыре года – не так уж и плохо.
Райт перевернул лист, поставил галочку. Рассматривая собственное лицо на дисплее ноутбука, Кайл повторил себе: «Не психуй, успокойся».
– Отличные оценки, член десятка общественных организаций, соревнования по софтболу, секретарь, а затем и президент студенческого братства. Такая активность впечатляет, однако у тебя оставалось достаточно времени на личную жизнь. Расскажи мне о первом аресте.
– В вашей папочке наверняка все изложено.
– Твой первый арест, Кайл.
– Просто арест. Не первый, а единственный. Пока, во всяком случае.
– Что послужило причиной?
– Обычная глупость. Братство устроило слишком шумную вечеринку, которая длилась до прихода копов. Меня застали с открытой бутылкой пива в руке. Чушь. Ничтожный проступок. Я заплатил триста долларов штрафа, мне назначили шестимесячный испытательный срок. По его окончании привод в полицию был аннулирован, и в университете ничего не узнали.
– Отец помог?
– Он принимал в этом какое-то участие, но в Питсбурге у меня имелся собственный адвокат.
– Кто?
– Дама по имени Сильвия Маркс.
– Слышал, слышал. Специализируется на идиотских выходках студентов?
– Именно так. И дело свое она знает.
– Мне казалось, был и второй арест.
– Второго не было. На территории кампуса меня остановил патруль, но обошлось без ареста, я отделался предупреждением.
– За что?
– Ни за что.
– Почему тогда к тебе привязался патруль?
– Двое студентов начинили пустые бутылки серой и запускали их, как ракеты. Умники. Я пытался их остановить. Тут я совершенно чист, не могу понять, как вы-то об этом пронюхали.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Райт записал что-то в блокноте. Затем он положил ручку на стол и спросил:
– Почему ты надумал поступать в юридическую школу?
– Это я решил для себя еще в двенадцать лет. Мне всегда хотелось стать юристом. Мое первое место работы – каморка с ксероксом в офисе отца. В ней я и вырос.
– Куда ты отсылал заявления о приеме?
– В Пенсильванский университет, в Йель, Корнелл и Стэнфорд.
– И в котором из них тебя согласились принять?
– Во всех четырех.
– Почему ты выбрал Йель?
– Потому что мечтал о нем с самого начала.
– Тебе предложили там стипендию?
– Да, нечто вроде финансового поощрения. Но то же самое было и в других университетах.
– Ты занимал деньги?
– Да.
– Много?
– Вам и вправду это нужно знать?
– В противном случае я не спрашивал бы. Думаешь, я говорю для того, чтобы восхищаться звучанием собственного голоса?
– На этот вопрос мне при всем желании не ответить.
– Я о студенческих займах.
– В мае, по окончании учебы, мой долг составит шестьдесят тысяч долларов.
Бенни Райт кивнул, как бы соглашаясь с тем, что названная сумма соответствует действительности. Когда он придвинул к себе новую страницу, Кайл увидел, что она тоже испещрена вопросительными знаками.
– Ты пишешь статьи в юридический журнал?
– Я главный редактор «Юридического вестника Йельского университета».
– Для студента это, наверное, самый почетный пост?
– Так считают многие.
– Прошлым летом ты работал в Нью-Йорке. Нельзя ли остановиться на этом подробнее?
– Типичная студенческая подработка. Я был клерком в «Скалли энд Першинг», огромной фирме на Уолл-стрит. Руководство сдувало с нас пылинки, как всегда бывает в больших компаниях. Завлекало наивных студентов. Боссы расстилаются перед клерками – чтобы потом, когда те станут штатными сотрудниками, убивать их непосильной работой.
– «Скалли энд Першинг» предложила тебе место по окончании учебы?
– Да.
– Ты принял предложение или отказался?
– Ни то ни другое. Я еще не решил. Фирма дала мне время на раздумья.
– Почему же ты так долго думаешь?
– У меня пока есть выбор. Я мог бы пойти в помощники к федеральному судье, но он ждет повышения. Все очень шатко.
– Что-нибудь, кроме этого?
– Есть и другие варианты.
– Расскажи о них.
– Это тоже важно?
– Важно все, о чем я спрашиваю, Кайл.
– Здесь есть вода?
– Наверняка. Пройди в ванную комнату.
Макэвой встал, протиснулся между широкой кроватью и тумбочкой, открыл дверь, прошел, повернул кран. Когда вода стала достаточно холодной, подставил под струю пластиковый стаканчик, выпил. Подумав, наполнил стаканчик еще раз и, вернувшись к столу, поставил его рядом с ноутбуком, прямо на «штрафной линии».
– Интересно, я уже добрался до середины поля?
– Еще далеко. Я жду рассказ о других вариантах.
– Почему бы вам просто не поставить видео? Мы бы здорово сэкономили время. Если запись и в самом деле существует, если в кадрах присутствую я, то мне, наверное, пора бежать к адвокату.
Райт уперся локтями в стол, сцепил пальцы. На лице детектива появилось подобие улыбки, но глаза остались непроницаемо холодными. Скучным, без всякого выражения голосом он произнес:
– Постарайся не терять терпения, Кайл, это может стоить тебе жизни.
Что он имел в виду? Кайл лишится жизни или просто перспектив на будущее? Ответ оставался неясным. Кайл сделал глубокий вдох, отпил воды. Вспышка злости миновала, на смену ей пришли растерянность и страх.
Фальшивая улыбка полицейского стала еще шире; покачав головой, Бенни мягко заметил:
– Ради Бога, Кайл, все пока идет великолепно. Еще несколько вопросов, и мы совершим качественный скачок. Итак, другие варианты?
– Были предложения от Логана и Кьюпека, Нью-Йорк, от фирмы «Бейкер энд Поттс», Сан-Франциско, и от Гартона в Лондоне. Всем трем я отказал. Меня больше привлекает работа на группы с особыми интересами.
– В чем конкретно она заключается? Где?
– Ну, скажем, в Виргинии, юридическая помощь рабочим-мигрантам.
– И долго ты готов этим заниматься?
– Н-не знаю, может, пару лет. Еще не решил. Хочу набраться опыта.
– За совсем скромное вознаграждение?
– О да. Оклад там значительно ниже.