– Неужели вы думаете, что мне удастся столь примитивным способом установить приметы лидера?

Гуров на вопрос не ответил, открыл дверцу машины.

– Звоните мне завтра в десять утра из автомата. Ваш номер могут поставить на прослушивание.

Гуров сел в “Мерседес” Крячко, охранники вернулись в “БМВ” хозяина, и машины разъехались.

* * *

Усов был нормальный человек и не любил признаваться в своих ошибках. Но двадцать с лишним лет службы в розыске научили его при необходимости наступать на собственное самолюбие. Глядя на повеселевшего Дурова, вспоминал свой разговор с Сабириным, главное, этот чертов аппарат, с которого полковник звонил, он понял, что допустил ошибку.

– Собираемся и сей минут уезжаем, – сказал он, поднимаясь и доставая чемодан. – Сейчас на каждом аппарате имеется определитель номера абонента. А я, старый мудак, распустил хвост!

Дурову долго объяснять не требовалось. Он взглянул на телефон, прищурился, казалось, мгновенно протрезвел, начал быстро собирать вещи.

Усов использовал грим, который даже при близком общении с ним невозможно было заметить. На нем был отличный седой парик, седые усики и заурядные очки, делающие его внешность вроде бы и непримечательной, но запоминающейся. Любой человек, видевший Усова, на вопрос о его внешности не задумываясь ответит: седой, с усиками и в очках.

Прощаясь с администратором. Усов умышленно задержался у стойки, направляясь к выходу, слегка хромал. Он отвез Дурова к его дому, пересел в частную “Волгу”, хозяин которой подрабатывал на бензин, и отправился в резиденцию.

Понедельник он провел как обычно: проверял ограждение, кормил собак, Сабирину не звонил, прекрасно зная, что ничто не изматывает нервы больше, чем ожидание. Во вторник утром вернулись министр с супругой, которую звали красивым русским именем – Мария, но она желала, чтобы ее величали Марианна. Впрочем, в доме ее капризу никто не следовал, так, супруг-министр звал жену Машей, сын уважительно называл матушкой или просто мамой, дочь старалась с матерью не встречаться, а при необходимости обращалась к ней просто на “ты”, безлично. Обслуга звала хозяйку хозяйкой. Усов обходил ее стороной и не называл никак, а уж в безвыходном случае величал Мадам.

Степан Митрофанович, так звали министра, ловко изображал из себя подкаблучника, всегда и во всем с женой соглашался, но поступал по-своему, и все окружающие это знали.

Итак, во вторник утром супруги прибыли. Усов, как обычно, распахнул ворота, затем тщательно их запер, направился к парадному крыльцу. Мадам уже исчезла в своих покоях, слуги унесли чемоданы, министр, довольно улыбаясь, оглядывал свои владения, пожал подошедшему Усову руку и неожиданно сказал:

– Павел Петрович, я слышал, в вашей жизни намечаются серьезные перемены. Я рад за вас. Вечером соберутся гости, узкий круг, только свои, прошу и вас.

– Благодарю, Степан Митрофанович, давайте не опережать события. Я встречу гостей, как обычно, люди не любят резких перемен.

– Считаете? – Министр взглянул задумчиво, хотел что-то сказать, промолчал и ушел в дом.

Вечером, распахнув дверцу подкатившего к парадному входу шикарного “Мерседеса”, Усов увидел незнакомого мужчину лет пятидесяти. К нему быстро подскочил майор Сухов, отстранил Усова, что-то ему шепнул и заторопился следом за вновь прибывшим. Гостя встречали министр с супругой, судя по их улыбкам и поклонам, гость был лицом очень важным.

Чуть позже все собрались в столовой и вскоре расселись за столом. Усов, как обычно, прогуливался по веранде, отметив, что сегодня необычно тихо, голоса звучали приглушенно, солидно. Вскоре к полковнику присоединился майор, сказал:

– Будешь обходить ограду, собак с поводка не спускай, в парке люди.

– Хорошо, только зачем тогда брать собак? Я ваших людей не знаю, собаки поднимут лай, – ответил Усов. – Может, мы с тобой вдвоем прогуляемся?

– Можно, – согласился майор, был он сегодня какой-то вялый, пришибленный. – Ты когда решишь вопрос с этим деятелем? Он собирается платить или резину тянет?

Усов такому вопросу удивился, вида не подал, но и не ответил, спросил:

– Кого это ты привез, что хозяин встречать вышел?

– Не узнал? – Майор попытался рассмеяться, но лишь натужно хмыкнул. – Мой главный шеф, он все решает. Сам только подписывает. Ты, кстати, почему сегодня за стол не сел, вроде решено было, что ты среди гостей?

– Высовываться не люблю.

– Ну-ну, может, и хорошо. Ты не ответил, Сабирин платить собирается?

– Ты же сказал, это дело мое.

– Все течет, все изменяется, – философски ответил майор. – Мне за тебя шею намылили, начальство в детали вникать не любит. Ты решай вопрос с получением долга и возвращайся в семью.

Павел Петрович Усов был полковником, начальником отдела, служил много лет, привык, что на чиновничьей лестнице каждый, занимает свою ступеньку, и высокое начальство в дела нижестоящих не вмешивается. Чиновнику высшего уровня проявлять интерес к криминальным разборкам не положено. Он и для себя считал унизительным иметь дело с таким типом, как Сабирин, раскаивался, что польстился на большие деньги. Как известно. Усов брал и раньше, но в отношениях с авторитетами соблюдалась пусть только внешняя, но уважительность. Сабирин был беспредельщиком, иметь с ним дело позорно, он, бывший полковник, терпит – выхода нет, в переплет попал. Но чтобы высший чин, приближенный к Президенту, подобным делом интересовался?!

Майор понял, о чем задумался бывший полковник, сказал устало, не с превосходством, а с сожалением в голосе:

– Ты, Павел Петрович, сыщик опытный, а политик никудышный. На всех уровнях стоят лишь люди, каждый гребет под себя. – Он замолчал, словно спохватился, что сказал лишнее. – Если уцелеешь, со временем поймешь, а пока забудь, я тебе не говорил, ты не слышал. О своих делах докладывай мне ежедневно. Я тебе не начальник, лишь посредник. Ты понял?

Глава 8

Сабирин не отходил от телефона в понедельник и весь вторник, даже обед ему приносили в офис. Звонка все не было, телефон трещал непрерывно, но нужный человек на связь не выходил. Бизнесмен отлично понимал, о нем не забыли, видимо, у противника свои сложности, и к решающему разговору он не готов. Сабирин собрал нужную сумму, упаковал в два металлических чемодана, убрал в сейф. Он очень жалел, что связался с полковником Гуровым, решил отношения порвать, не звонить, а в случае, если сыщик объявится сам, сказать, что вопрос разрешился и помощь не нужна. Но принимать решения и воплощать их в жизнь – далеко не одно и то же.

Во вторник Гуров позвонил и сказал:

– Не валяйте дурака, Сергей Львович, перезвоните немедленно, – и положил трубку.

“Сам влез, по уши завяз”, – клял себя бизнесмен, заходя в соседний с офисом подъезд, где имелась однокомнатная квартира, в которой Сабирин изредка принимал девочек. Он набрал номер, полковник снял трубку.