– Не серчай, Петр Николаевич. Раз пуля просвистела, значит, не твоя.
– Они там были? – Орлов не пояснял, кто «они» и где «там».
– Оба, – ответил сыщик. – И представляешь, в каком виде.
– Ты как посмел?
– Но ты же сам видел, я угадал. Их замазали и подставляли.
– А если бы не угадал? Ты же уничтожил вещественные доказательства!
– Обижаешь. – Гуров достал из кармана дискету, положил перед начальником. – Вот она, оригинал так сказать, а генерал баловался копией моего изготовления.
Орлов откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Гуров, зная, что сейчас последует, улыбнулся. Генерал, начальник грозного управления вытянул губы трубочкой, приоткрыл один глаз, потом второй, скосил их на кончик носа – это означало, что старый сыщик думает.
«Прав Лева или не прав, он совершил поступок, на который я уже не способен, – рассудил Орлов. – И при этой власти нам обоим теперь жизни не будет».
– У меня выслуги сто лет и генеральская пенсия. На что ты рассчитываешь? – Орлов вызвал секретаршу и заискивающе сказал: – Девочка, где наш кофе?
– Минуточку, Петр Николаевич, – ответила девушка.
– Петр, а чего мне было делать? – спросил Гуров. – Мне эти мужики несимпатичны, но они из команды президента России. И какой бы он ни был, мы его выбрали и должны защищать.
– А тебя кто защитит?
Секретарша принесла кофе, оставила поднос, взглянула на шефа снисходительно и величаво удалилась. Орлов взглянул на закрывшуюся дверь, состроил гримасу, достал из нижнего ящика стола початую бутылку коньяка и стаканы, налил пальца на два, кивнул.
– Так если просвистела, значит, не твоя?
– Так точно, Петр, наши еще не отлили.
Орлов знал, что друг ошибается, но ничего не сказал, они молча выпили.
Депутат Черкасов был высок и грузен, журналист Кудин, наоборот, – фигурой мелкой. Положение Черкасова в обществе было весомее и солиднее, но в личных отношениях верховодил, порой тиранствовал Кудин. Выйдя из министерства, приятели остановились у машины, журналист тыкал пальцем в грудь депутата и выговаривал:
– Смелость и глупость суть вещи разные, я ментов знаю как облупленных. Сто против рубля, нас хотели спалить, но, как обычно, у них что-то не сработало.
Черкасов благодушно улыбался, смотрел поверх головы приятеля, увидел вышедшего из подъезда Гурова и сказал:
– А мы сейчас спросим. Взгляни, их знаменитость. Как его?.. Одевается, будто проездом из Парижа…
Журналист повернулся, взглянул на проходившего мимо Гурова и возразил:
– Да в жизни он правду не скажет. А костюмчик на нем действительно отличный. Однако как сыскаря ни одевай, суть одна – мент поганый.
Из трудовой книжки Льва Ивановича Гурова:
«…служил в органах МВД СССР девятнадцать лет, восемь месяцев и двадцать шесть дней… Уволен в связи с утерей доверия…»
Гуров не дослужил до пенсии три месяца и четыре дня.