– Не прикидывайтесь, майор, или вы подполковник? Нельзя ездить на машине без документов! И уж совсем нельзя размахивать пистолетом! Мне сказали, что встретили с московского рейса немца с сопровождающим. Так это я знаю, а ребята не знают, и вы на них зла не держите.
– Не понял. – Гуров выпил воды. – Где Дитер Вольф? Вы, майор, отдаете себе отчет, что без всяких оснований задержали иностранца, избили. Я не знаю вашего генерала, но в Москве мне сказали, что могу обратиться за помощью. – Он начал шарить по карманам. – У меня записано, сейчас… Где документы, бумажник?
Майор снял трубку, крутанул диск и сказал:
– Приведите немца, принесите все изъятое у задержанных. – Положил трубку и продолжал раздраженно: – Секретность и выполнение специального задания мне как офицеру понятны, но надо и меру знать.
Гуров достал из кармана мятую бумажку, разгладил и прочитал:
– Алексей Алексеевич Сурмин. – Он поднялся. – Дайте мне позвонить, вам, майор, объяснят и о секретности, и о задании. Я сопредседатель совместного предприятия, сопровождаю иностранца. – Гуров потянулся к телефону.
Майор оттолкнул его руку и закричал:
– Вы являетесь сотрудником внутренних дел?
– Пошли вы к черту. Я гражданин России, которого незаконно задержали и избили. Вы ответите…
– Это я слышу по десять раз в день! – перебил майор. – Если вы не сотрудник, то вы и ответите! И за машину, и за пистолет!
– Повторяю, майор, я гражданин России, а Дитер Вольф гражданин Германии. Мы приехали в ваш город по частным делам, которые вас не касаются. Машину нам предоставили в пользование совершенно официально! – Сыщик выпрямился, голос у него окреп. – Никакого оружия у меня никогда не было. Его придумали ваши подчиненные в оправдание своих противоправных, теперь уже преступных, действий.
– Товарищ майор, разрешите? – На пороге стоял дежурный капитан, за ним громоздился Дитер.
– Войдите.
Майор вышел навстречу Дитеру, но тот широко шагнул в кабинет, огромным кулаком шарахнул по столу:
– Я есть немец! Я уважаю власть! Ельцин! Перестройка!
«Артист ты неплохой, – сыщик криво улыбнулся, – а спину мне не уберег, мальчик».
– Дитер, – Гуров указал на стул рядом, – охолонись, парень.
– Доктор! – Дитер сел и забухтел по-немецки.
Лысый капитан выложил на стол документы, бумажник, ключи и, повернувшись к задержанным спиной, что-то доказывал начальнику. Майор как-то сник, разглядывал свои пальцы, нервно покусывал губу, тихо сказал: «Хорошо, хорошо», – и громко продолжил:
– Подробные рапорта вам и всей патрульной группе. Идите. В нашей работе, будь она проклята… – Майор взял со стола документы и все остальное, передал Гурову. – Не извиняюсь, так как мне это не поможет. Не знаю, кто вы такой, но мы точно встретимся еще раз, уверен, что вы перестанете улыбаться.
– Это вряд ли. – Гуров отдал Дитеру его паспорт, подтолкнул к дверям. – Вперед, немчура, тебе нас не понять.
– Не понять, не понять, – повторил Дитер.
Они вышли в дежурную часть, где находились все герои происшедшей истории. Гуров подошел к сержанту с дубинкой, спокойно, будничным тоном произнес:
– Ты сказал, что я очень умный. Запомни, сопляк, слишком умных не бывает.
И жесткими, словно деревянными, пальцами ткнул сержанта в живот, чуть выше брючного ремня.
Парень захрипел, начал ломаться в поясе, уронил палку, схватился за живот. Сыщик взял его за ухо, словно вздернул, и так же миролюбиво продолжал:
– Запомни, щенок, бывают лишь слишком глупые, такие, как ты.
Отпустил, и сержант упал на колени.
– А за это я могу вас… – начал было вошедший в дежурку майор.
Но Гуров его перебил:
– Ты можешь, майор, поцеловать меня в задницу.
Он вытолкнул опешившего Дитера на улицу.
Они сели в «Волгу», отъехали, никто их не преследовал, некоторое время молчали. Дитер не выдержал и спросил:
– Как ты мог офицеру полиции сказать такое? Да еще в присутствии подчиненных.
– Он не офицер полиции, а преступник. Нас проверяли, пытались вынудить признать, что мы работники спецслужб. Я работаю под легендой крупного авторитета, должен вести себя и разговаривать соответствующим образом.
– Где твой пистолет?
– Подумай, ты ведь инспектор криминальной полиции. Пока ты будешь изображать сыщика, я тебе тоже задам вопрос. Как ты позволил ударить меня по затылку?
– Виноват, доктор, но я объясню…
– Мне неинтересно, – перебил Гуров. – У тебя было одно задание. Меня могли ударить ножом, кому и что бы ты объяснял?
– Бывают обстоятельства…
– Не бывает, – вновь перебил сыщик. – Точнее, только одно – смерть. Если бы тебя убили, я бы понял.
– Я не могу работать, когда со мной так разговаривают.
– Прекрасно, возвращайся в свою добропорядочную, мытую и сытую страну и объясни, что ты отказался разыскивать убийцу, так как русский офицер тебя обидел. Законопослушные соотечественники тебя поймут.
«Волга» остановилась у закрытых ворот; днем ключ Гурову не дали, так как ворота не имели замка, а запирались изнутри на засов. Было около часа ночи, но только лишь машина остановилась, как хлопнула дверь, из домика дежурного выбежал человек, ворота распахнулись.
– Поставь машину, – сказал Гуров и прошел в дом.
На самом деле полковник не сердился на молодого инспектора, подстраховка человека от нападения сзади – дело сложное, требует навыков, специальной подготовки. Парень лопухнулся, такое может случиться и с человеком более опытным. Гуров прекрасно представлял, как это произошло. Видимо, Дитера отсеяли в дверях, один из патрульных остановился на пороге и начал тщательно вытирать ноги, секунды достаточно, чтобы за спиной сыщика оказался человек с дубинкой.
Гуров взял из холодильника бутылку минеральной, поднялся к себе в комнату, принял душ и провел медосмотр. Пустяки – царапины, ссадины, утром, конечно, кое-где затечет, надо будет сделать хорошую разминку, все образуется.
Он сел в кресло, вытянул ноги, послал по известному адресу людей волевых, пекущихся о своем здоровье, и с наслаждением закурил.
«Итак, подведем итог первого раунда, кажется, я его выиграл, постараемся разобраться досконально. – Полковник затянулся, выпустил кольцо, смотрел, как оно вытягивается, теряет форму, исчезает. – Начнем с партнера. С парнем работать можно, он умен, наблюдателен, выдержан, обвинять человека в недостатке опыта так же разумно, как обвинять в молодости. Зациклен на себе, все это проходили, надо ему еще разок всыпать, он и очухается. В принципе, с Дитером порядок, важно, чтобы он инициативу не проявлял и держался в кильватере плотнее.